Юрий Погуляй - Братство Чародеев

Агона ждал большой сюрприз.

Император и правда удивился, но двумя днями позже, когда понял, что вампир бесследно растворился в лесах Нирана и закрылся щитом от всех усмийцев. Эйдор же тем временем вышел на тракт к Балиону, и на лице его больше не было печати мрака и усталости. Юноша улыбался.

Одного глотка Улыбки оказалось мало. Агон с ненавистью посмотрел на зажатый в руке полупустой пузырек. Маг, император, носитель божественной силы стал рабом хитроумного зелья. Интересно, что за ингредиенты в этом сладком напитке? Почему он не может нормально соображать без него? Отчего путаются мысли, а внимание становится рассеянным? Куда исчезают детали, столь ясно видимые, когда Улыбка вступает в силу? И почему ему стало не хватать одного глотка?!

За пологом походного шатра слышалось хриплое дыхание спящего Сына Ветра да далекий шум воинского лагеря. Пропахшая дымом ткань палатки стала императору привычнее довоенных покоев. Агон поднес склянку к лицу, вглядываясь в прозрачную жидкость. Минуту он любовался искрящимся напитком, а затем вторым глотком опустошил пузырек и откинулся на спинку кресла. Чародей медленно прикрыл глаза, дожидаясь, когда зелье начнет действовать. В последнее время он все чаще и чаще размышлял о внутренних проблемах Империи, уверовав, что внешние беды это лишь вопрос времени. Ему удалось сломать хребет Коалиции, пусть и ценой многих жертв. Но теперь будет легче. Ниран вышел из игры, когда разбился о тяжелую кавалерию Мереана. Войска Коалиции отрезаны от Заслона, а значит, что чудовищные машины Эймора в рядах союзников уже не появятся. Сейнар почти полностью захвачен. Осталась только Мирамия. Последняя твердыня старого мира.

Чародей чувствовал, как вокруг сгущаются тучи. С грустью, обреченностью, тенью злобы и беспомощности, но чувствовал. Он раб наркотика, а рабы не имеют права управлять империей. Да и взгляд на справедливость и внутренний закон оказался у Агона не таким, каким его жаждал увидеть двор. По Мереану от востока и до запада смертельной колесницей катились казни. Ни дня не приходило без доноса, и без вынесения приговора. Нарушители – от простых рубак, увлекшихся мародерством, до графов, решивших нагреть руку на войне. Среди высшего света чародей стремительно терял популярность. Дворян раздражало в нем все, от привычек и жесткости, до постоянной необходимости скрываться от упертого Склоя.

Если бы не тройной кордон из Детей Серпа – не обошлось бы без прямых покушений. Из столицы шли донесения Стилета о новых деталях заговора. Все чаще и чаще мелькало имя таинственного Алеано, которого, судя по всему прочили на трон вместо «безумного наркомана». Пока император сражается на востоке, на западе двор мутит воду и плетет интриги. Стилет остался последним из тех, в ком Император был уверен как в себе. Если не считать Ваогара, который осел на севере, в Кронее, и, как казалось Агону, ушел на покой. Миссия паладина-отступника провалилась, лучшие бойцы Тайных погибли в роковой схватке на Забытом перевале, да и он сам, изуродованный магическим огнем и лишь чудом выживший – не мог сражаться так, как прежде.

Больше у Агона никого не осталось. Даже «верный» Женарг теперь похож на шкодливого пса, затаившего злобу на хозяина.

Война на юге шла к завершению, чародей был в этом уверен. К лагерю Мереана близилась вторая волна мобилизации, а Заслон Эймора обложили союзные войска Балиона. Еще сомневались вожди Лихих Степей, но обещанных наград за помощь в войне уже жаждали.

Может устроить волну террора? Казнить всех, кого он только подозревает в измене? История знала много правителей, впавших в манию преследования, и превратившихся в сумасшедших тиранов. Для того ли Агон начинал перестраивать этот мир? Конечно же нет! Вот только с каждым днем на сердце становилось все тяжелее. Он чувствовал, как огромный зверь под именем Мереан медленно встает на дыбы, чтобы выбросить из седла хозяина.

Агон с тяжелым вздохом обратил взгляд к кипе свертков с донесениями и подумал об Эйдоре. Мальчик оказался умнее старика. Как бы чародею хотелось бы также взять все и бросить. Но раз он кашу заварил значит, ему и ложку в руки. Вампира маг не осуждал, хотя, конечно, было досадно, что юноша не проникся его идеями. Отличное было бы подспорье в делах и великолепное устрашение для обнаглевшего двора.

Протянув руку, он взял первое из писем. Отчет от одного из халдийских наместников. Цифры, слова, сухие фразы. Все прекрасно, все великолепно, все счастливы новой власти. Идиллия. Доклады от людей Стилета по этому округу должны доставить под утро. Будет время сравнить, как на самом деле работает имперский чиновник. Заботу об армии Агон полностью переложил на широкие плечи Фроза Могучего. Новый генерал был правильным солдатом, знающим все мелочи воинского искусства. Ему можно доверить войско.