Олег Яковлев - Мартлет и Змей

Ворчливый рухнул наземь, опустошенный, как прохудившийся бурдюк. Его пепельные волосы на глазах начали белеть. Глаза закатились, и он, казалось, даже перестал дышать.

– Эй, приятель! – закричал Сердитый, бросившись к нему. – Нет, ты ведь не можешь!.. Очнись…

– Жив. – Хмурый подбежал и приложил ухо к груди Ветровика. – Истощен, но жив. Скорее… Берем их и бежим.

– Куда бежать-то?

– В замок. Пройдем его насквозь и выйдем через черный ход.

– Откуда ты знаешь, что здесь он есть?

– Во всех замках есть черный ход… А как мы, по-твоему, обычно в них проникаем?..

По-прежнему на одной из башен пронзительно кричала сигнальная птица. Сбросив дозорную башню, василиск в поисках беглецов начал метаться по внутреннему двору, как демон, запертый в сундук. Он бил хвостом, разрушая окружающие строения, в его чешуе торчало уже не менее трех сотен стрел, но ни одна так и не смогла пробить его броню. Огромное тело давило любого неосторожного, превращая защитников замка в окровавленные пятна на камнях. Кое-кто навсегда застыл в виде статуи, встретившись взглядом с изумрудным пламенем змеиных зрачков.

Оборона замка со стратегической точки зрения была выстроена правильно: лучники стреляли из укрытий, воины ближнего боя не лезли на рожон. На башни, мостки и площадки при помощи хитроумных механизмов поднимали диковинные метательные машины, которые стреляли как огромными коваными шарами, так и жуткого вида гарпунами. Воины уводили женщин и детей в главное здание, прислонившееся тыльной стеной к скале. Командир не зря ел свой хлеб, но в данном случае вся оборонная стратегия, которая обычно помогала защититься от самого хитрого врага, не срабатывала. Тварь вела себя сугубо по своему хотению, и ее действия не просчитывались. То она сбивала своей широкой головой крышу с какой-то башни, заглядывая внутрь и превращая всех, кто там находился, в камень, то дробила хвостом колоннады клуатров, обрушивая прислонившиеся к стенам галереи и погребая укрывшихся там защитников под завалами. Василиск не находился долго на одном месте, мечась из одного угла замка в другой, преодолевая стены, как ничего не значащие коряги, продавливая своим весом крыши и разрушая арочные мосты.

Путь волшебников походил на бегство по лабиринту с ловушками – им приходилось прыгать через проломы, взбираться по развалинам, карабкаться по карнизам и при этом еще и скрываться как от твари, так и от вездесущих эльфов, да и передвигать магией гигантское яйцо к тому же. Справедливо рассудив, что женщин и детей уводят туда, где есть тот самый черный ход, маги пытались пробиться к боковому входу в донжон – главный был завален рухнувшей башней. Признаться, они зря переживали, что в любой момент в них могут узнать чужаков и наградят стрелой или ударом меча, – на них уже никто не обращал внимания. Жителей лесного замка волновало чудовище, которое заявилось к ним в гости. Вереницы воинов, облаченных в пурпурные плащи, с луками в руках бежали навстречу волшебникам. Один из лучников даже задел плечом Хмурого, но, оглянувшись и взглянув тому прямо в глаза, по-прежнему ничего не заметил и побежал дальше, лишь немного удивившись, на кого это он напоролся.

Хмурый обернулся к Сварливому, через плечо которого повис Прищуренный, и увидел, как у проказливого Иллюзиониста дрогнули веки.

– Эй! Я все видел! Да он не без сознания!

– Что?! – возмутившись, Сварливый сбросил товарища на пол, как мешок с картошкой.

– Да я только пришел в себя… – начал оправдываться Прищуренный, потирая спину и поднимаясь на ноги. – А ты мог бы и повежливее…

– Не лги! Ты отвел глаза эльфам. Ну, ты и сволочь, Прищуренный!

– А что, мне было так удобно! – невинно воскликнул маг. – Не нужно ногами передвигать. У Сварливого такое удобное плечо.

– Ну, я тебя сейчас…

– Хватит лгать, фокусник, Бансрот тебя подери! – Хмурый прищурился, пытаясь своим угрожающим видом выбить признание вины. – Ты все время притворялся! Еще с тех пор, как мы оказались в замке! Решил всю ответственность на нас скинуть, а сам ничего не делал! Знал, что мы тебя не бросим валяться где-то здесь!

– Не спорю, вы вправе сейчас устроить мне судилище с попытками устыдить меня и заставить покаяться, но предлагаю сделать это… несколько позже . – Последние слова волшебник произнес уже на бегу.

Остальные оглянулись. Галерея, в которой они находились, рушилась сегмент за сегментом. Колонны выпадали в стороны, как гнилые зубы, потолочные плиты падали одна за другой, и их рушащаяся вереница приближалась. В галерее был змей – это его огромное тело не могло в ней уместиться.