Олег Яковлев - Мартлет и Змей

– Уж гордости в вас, гости милые, что в кошке черной – подлости. – Старуха широко оскалилась одиноко торчащим зубом, при этом ее скрюченные пальцы с желтыми ногтями продолжали деловито раскладывать посуду. – А кому стряпня не по вкусу придется, тот сам в котел с головой окунется…

– Матушка шутит, но правда здесь в том, что пир наш к лицу и кобольду будет, – поспешила успокоить разволновавшихся магов дочка-раскрасавица.

Повернув свое уродливое лицо к гостям, она, как ей показалось, обворожительно улыбнулась и следом подмигнула единственным, затянутым отвратительным бельмом глазом Хмурому. Тот едва с лавки не свалился от неожиданности.

– Смотри, матушка, сколько женихов, прям на любой вкус! – Молодая ведьма красноречиво облизнулась, еще раз подмигнув, на этот раз иллюзионисту.

Теперь и у него по спине будто стая мелких болотных мошек забегала.

– Послушай, Сердитый, – не выдержал Прищуренный, повернувшись к угрюмо молчавшему магу природы, – давай уже решим все дела с твоей так называемой знакомой и покинем это «гостеприимное» место, покуда «матушкины» шуточки не воплотились в явь. Я бы, конечно, принял ванну, но для кипящей что-то еще недостаточно замерз…

– Смотрю, твою голову в кои-то веки хорошая мысль посетила, – буркнул Сердитый. – Наваристый, видать, из нее суп получиться должен. Не то что из Хмурого, там и нет, поди, кроме ругани, ничего.

– Еще одно слово, Сердитый, и я первый утоплю тебя в этом самом котле, – не остался в долгу Водник.

За столом начались привычные ругань и препирательства. Старая ведьма радостно принялась потирать сморщенные руки, направившись к дочке:

– Ах вы, волшебненькие, сочненькие вы мои! Поди, умаялись, поесть пора с пути! Когда согласия в гостях ворчливых нет, поладит час, и примирит их всех… обед, – двусмысленно высказалась скрюченная старуха, проворно зачерпывая варева из котла большой поварешкой, затем наполнила чем-то дымящимся и дурно пахнущим черный пузатый горшок и двинулась обратно к столу. – Прошу отведать, не обидьте старую!

Сварливый не выдержал первым:

– Ну все, с меня хватит! – Огненный маг поднялся из-за стола, его острая черная бородка гневно подергивалась, словно раздуваемое на ветру пламя. На кончиках его пальцев запрыгали желтые и красные искры – ведьма прекрасно поняла угрозу. – Полагаю, мой коллега Сердитый не удосужился объяснить вам, дорогая хозяюшка, зачем мы здесь. Ну, так я могу легко это исправить. Если сию же минуту…

– Сядь, болван, – прошипев, ткнул товарища локтем в бок Природник. – Только испортишь все, как обычно…

– Уж кто бы говорил…

– Кому-то тут не терпится о серьезных делах побеседовать? Иль я ослышалась, маги Рыцаря-в-короне?

Старуха-ведьма сменила зловещую улыбку на еще более жуткую гримасу подозрительности. Волшебникам как одному показалось, что в этот миг ее левый глаз будто бы выдвинулся немного вперед, наполнившись сомнением и недоверием. Весь ее странный напевный и рифмованный говор как рукой сняло.

– Коли даже супчика моего, на могильных червях да человечьих костях сваренного, отведать не желаете, пошто ж тогда помощи от меня ищете? Али не ведомо вам, что нет ведьмам дел до случайных путников, разве что самих их в суп и отправить?

– Матушка, можно мне вон того, кудрявенького?

Ведьмина дочка встала рядом с хозяйкой, явно заглядываясь на Прищуренного. Тот, в свою очередь, с неподдельным интересом рассматривал ее в ответ, словно увидел то, что сокрыто от излишне любопытных глаз. Впрочем, кому тайное и видеть-то, как не мастеру иллюзий?

Тем временем молодой ведьме явно льстило проявленное к ней «внимание»:

– Уж я-то его приголублю. Согрею в жаровне до хрустящей корочки!

– Тише, доча, не встревай. – Старуха нахмурилась, недобро косясь на «дорогих гостей». – Пусть уж говорят, раз слова сами изо рта лезут, что блохи из гоблиновых волос.

– Дорогие коллеги, позвольте мне, – уверенно начал Сердитый. Никто из чародеев и не подумал возражать. – Полагаю, нашей любезной хозяйке небезынтересно будет услышать, что послал нас сюда не кто иной, как Танкред Огненный Змей.

– Славное имечко, – прокряхтела старуха, усаживаясь на грубый деревянный стул напротив магов, – да только ни один из вас на него не похож. Да и ему, саламандре бесхвостой, я не слишком обязана, что бы он ни думал там о себе, волшебник из Сердечного замка. А уж к тем, кого посылают, словно псов за брошенной костью, почтения у меня нет и не будет.