Сара Бреннан - Договор с демоном

— Что? — воскликнул Ник и нахмурился. — Что ты несешь? Не будь кретином! Никуда ты не поедешь!

— Нет, поеду, — твердо возразил Джеми.

— Хочешь отомстить за мать?

Джеми вздрогнул. Ник стиснул кулак и ослабил его, а потом набрал воздуха в грудь.

— Я сделаю это за тебя. Скажи, чего хочешь, и я все исполню. Тебе незачем куда-то тащиться и подставлять голову под удар, как последнему идиоту.

— Ладно, раз ты так всемогущ, скажи-ка: можешь прикинуться колдуном и завоевать доверие Джеральда, чтобы разузнать планы Селесты и спасти членов круга, которые не хотят участвовать в войне? Если да — круто. Я буду сидеть здесь как привязанный.

Ник захлопал глазами.

— Я больше думал о том, чтобы кого-нибудь убить. Улыбка Джеми снова получилась неуверенной, зато почти настоящей.

— Я догадался. Но поехать все равно придется. Я так решил. Береги себя, Ник.

Джеми немного попятился, уходя, и перевел взгляд на Мэй.

— Эй, — окликнул Ник и запустил чем-то в голову Джеми. Тот поймал предмет и чуть не выронил, когда увидел грубую гравировку на яркой рукояти и понял, что к нему попало.

— Опять нож? — жалобно спросил он. — А я-то надеялся…

— Не просто нож, а зачарованный кинжал, — заметил Ник. — Сам делал.

— Не хочу показаться неблагодарным после того, как ты преподнес мне сей значительный, собственноручно сделанный и устрашающий подарок, — заметил Джеми, — но, думаешь, я когда-нибудь им воспользуюсь?

— Вполне, если надо будет кого-нибудь припугнуть. Главное, помни, чему я тебя учил, — сказал Ник. — В случае чего, тяни время, чтобы я мог приехать и тебя спасти. Я приеду.

— Знаю, — ответил Джеми. — Спасибо за жуткий нож.

Он чуточку беспомощно посмотрел на подарок и сунул его в карман, а потом отправился вдоль берега реки на другой конец луга — противоположный тому, куда ушел Алан.

— Да, — крикнул вдогонку Ник, — прости, что с лицом так вышло.

Джеми оглянулся, тронул метку демона тыльной стороной ладони.

— Ты просишь прощения за то, что спас нам всем жизнь и поступил, как было нужно?

— Нет, — выпалил Ник. — Ну, ты меня понял. Вообще. — Джеми оторопело воззрился на него и тут же рассмеялся. Смех получился живой, беспечный и приятный. Мэй сохранила этот образ в памяти на случай, если брат погибнет. Смеющийся Джеми на фоне утренней реки.

В следующий миг он перевел взгляд на Мэй и прекратил смеяться. Секунду-другую они молча смотрели друг другу в глаза.

«Ты и я против целого мира».

Мэй кивнула ему. Джеми развернулся и медленно побрел прочь вдоль реки. Он решительно выпрямил худенькие плечи, и от этой маленькой детали она чуть не расплакалась, но все равно была вынуждена хранить самообладание на случай, если брат обернется.

— Не уходи, — велела она Нику сквозь зубы. Пусть Джеми, если что, увидит: она не одна. Мэй продолжала смотреть ему вслед даже тогда, когда пришлось сощурить глаза из-за бликов на водной глади, пока Джеми не превратился в темную точку. А потом и она исчезла.

— Теперь можешь идти, — произнесла Мэй. Все было кончено. Джеми ушел.

Ник кивнул — на секунду уронил голову. Его волосы были настолько черны, что на солнце казались пыльными; свет отражался от них и рассеивался в белую дымку.

Дымка была рваной и совсем не походила на венец.

— Хелен, — произнес Ник. — Я мог бы ее убить на мосту в Лондоне, но не убил. Подумал, это будет по-человечески — отпустить ее, пощадить врага. Проявить милосердие. А зря. Теперь жалею, что не убил. Тогда Аннабель была бы жива.

Звук имени матери задел Мэй, как удар по ране. Она вдруг пожалела, что не родилась слепой, глухой и немой. Тогда бы не пришлось слышать эти слова, не пришлось бы смотреть в пустые глаза матери, глядящие в ночное небо.

— Ты не виноват, — проронила она.

— Пожалуй, — ответил Ник. — Но мне хотелось бы видеть ее живой. Не только ради тебя или Джеми. Я… кажется, она мне нравилась.

Аннабель, которая могла без запинки пройти на высоченных каблуках и сражаться на шпагах в полумраке ночного сада.

— Уйди, прошу тебя, — сказала Мэй и отвернулась, чтобы не видеть его лица — совершенного, холодного и вечно безучастного.

— Мэвис, — произнес Ник, а потом замолчал.

Аннабель считала это кошмарное имя красивым.

Она назвала так свою дочь, потому что видела в ней красавицу. У Мэй защипало глаза, а через миг по лицу потекли слезы. Она смахивала их рукой, глотала и не могла унять.

— Уходи, — повторила Мэй, захлебываясь плачем.

Ответом было молчание. На секунду ей показалось, что Ник ушел, потом она услышала, как он сказал: