Андрей Ветер - Святой Грааль

Крестьянин похлопал Хеля по плечу.

— Дружище, — внушительно произнёс он, — ты не можешь печалиться из-за смерти человека. Ты же знаешь, что все возвращаются сюда. Хочешь, я скажу тебе, когда она вновь родится и где тебе найти её?

— Нет.

— Почему?

— Это будет совсем не моя Изабелла. — Хель удручённо покачал головой. — Ты помнишь Гвиневеру?

— Разумеется, — кивнул Амрит. — Я выстраивал коридоры событий с её участием, но она изрядно напортила мне некоторыми своими поступками.

— Моя Изабелла и есть Гвиневера.

— Вот как?

— Но когда я встретил её в братстве Круглого Стола, она не тронула моего сердца. Да, она была красива, только красота к тому времени давно перестала привлекать меня. От Гвиневеры исходила холодность презрения ко всему окружению Артура. Я до сих пор не могу понять, за что Артур полюбил её. Только юнцы подобные Маэлю могли потерять голову из-за неё.

— Артур тоже полюбил её, а он был зрелый мужчина, — возразил Амрит и переложил вилы из руки в руку. У него были чёрные от грязи ногти. — Значит, ты уже отыскал её… Но почему ты говоришь, что она — вовсе не она? Ты ведь знаешь, что обе они — одно и то же существо!

— Один и тот же инструмент может издавать разную музыку, Нарушитель.

— Согласен… Просто я не думал, что ты ещё слушаешь музыку.

— Изабелла пробудила во мне что-то неведомое.

— Обыкновенный человек пробудил в могущественном маге что-то неведомое! Это невозможно! Послушай, Хель, а тебе не приходила ли случайно мысль, что Изабеллу могли подставить тебе специально?

— Кто же?

— Наши заклятые враги. Я говорю о Тайной Коллегии… Сколько раз они пытались заманить меня в запутанные ситуации, сколько раз разрушали мои планы, надеясь покончить со мной. Не удивлюсь, если твою встречу с Изабеллой подстроили…

— И что? Какое мне дело?

— Большое, Хель. Ты сейчас на грани слома. С тобой легко расправиться. И если ты не возьмёшь себя в руки, то Коллегия победит, Магистр будет доволен: один из самых ненавистных отщепенцев прекратит своё существование.

Хель безучастно махнул рукой.

— Что ж, тебе решать, — проговорил крестьянин.

— Амрит, почему нас не научили магии любви?

— Такой магии нет, — холодно ответил Нарушитель.

— Если есть любовь, то есть и её магия. Тайные силы присутствуют всюду в каждом чувстве.

— Забудь о чувствах.

— Забыть? Но даже мы с тобой живём чувствами! Амрит, ты выстраиваешь коридоры событий, потому что тебя толкают на это твои чувства. Обыкновенные человеческие чувства!

— Я стремлюсь к истинным знаниям. Я должен переиграть Магистра, который хранит Ключ Знаний.

— Настоящий маг ни к чему не стремится, Амрит! Маг лишь служит! Он принимает случившееся как должное. Ты же рвёшься в бой, прибегаешь к обману. Тебя завораживает эта бесконечная игра, которую ты затеял против Коллегии. Ты научился переселяться из тела в тело, сохраняя свою память и накопленные знания. За это Коллегия преследует тебя, заманивает в ловушки. Но ты уходишь от опасности, меняешь облик, тело, перетекаешь из одного времени в другое, потому что внутри тебя живёт азарт, тебя направляют твои устремления, чувства… Как и меня…

— Но я не влюбляюсь.

— Согласен, я совершил оплошность. И всё же я не желаю вычеркнуть из памяти случившееся. Мне нужно понять… Понять любовь… Раньше я не знал её…

— Тогда соберись с силами, запасись терпением. Пойди опять к своей Изабелле, или как там теперь её зовут, и попытайся размотать этот клубок.

— Впервые я чувствую себя бесконечно одиноким.

— Человек, попавший на шкалу бесконечности, не может чувствовать себя иначе.

Из сгущавшегося сумрака появилась процессия из десяти монахов.

— Да пребудет с вами Господь, — проговорил первый из них и перекрестил сидевших у костра крестьянина и воина. — Не найдётся ли у вас доброго вина, чтобы смочить горло?

— Можете глотнуть из купели святого Бенедикта, если вас мучит жажда! Ступайте своей дорогой, святые отцы, — грубо отозвался Хель. — До альбигойцев ещё далеко, мы ещё никого не грабили, чтобы раздавать направо и налево.

— Ты сказал «не грабили»? — остановился монах. — Сын мой, не хочешь ли ты сказать, что мы собрали великую крестоносную силу, чтобы заниматься обыкновенным разбоем? Уж не еретик ли ты?

— У тебя есть сомнения на мой счёт, святой отец? — мрачно ухмыльнулся Хель. — А сам-то ты искренне веришь в Христа? А что, если я испытаю твою веру, пощекотав твоё горло моим клинком? Что-то подсказывает мне, что в твоих глазах появится животный страх, а вовсе не радость от предвкушения встречи с Господом.