Андрей Ветер - Святой Грааль

Возле костра, чуть в стороне от общего лагеря, глядя в угасавшее вечернее небо, сидел укутанный в плащ мужчина. Лето выдалось холодное, и огонь был очень кстати.

— Здравствуй, Хель, — раздался голос за его спиной.

Ван Хель оглянулся. У него было заросшее густой бородой лицо, длинные волосы, глаза смотрели пристально из-под густой чёлки. Перед ним стоял грязный, плохо одетый крестьянин с вилами в руках. На испещрённом оспинами худом лице жутко торчал огромный мясистый нос, крохотные чёрные глазки жгли необъяснимым огнём, маленький рот хитро улыбался, показывая гнилые зубы.

— Не узнаёшь? — спросил незнакомец, подсаживаясь к костру.

Ван Хель покачал головой, будто сомневаясь.

— Неужели ты, Амрит?

— Всё-таки узнал, старый вояка, — хмыкнул крестьянин. — А я уж думал, ты не угадаешь.

— Только угадывать и остаётся. Ты меняешь облик, как сам Господь Бог, — отозвался Хель.

— А как иначе, братец? — Амрит поднёс руки к костру. — Мне приходится перепрыгивать из одного тела в другое. Путешествую, ха-ха-ха… Это ты нескончаемо живёшь в одной и той же оболочке, а у меня всё устроено по-другому.

— Нескончаемо? — переспросил Хель. — Ну да, я умею заживлять любые раны. И всё же я смертен, Амрит, и тебе известно это не хуже, чем мне или любому магу Тайной Коллегии. Мне можно отрубить голову, и я умру. Я выживаю только до тех пор, пока меня не расчленили.

— И всё же ты обладаешь удивительными способностями, Хель. Ты восстанавливаешь себя, как бы сильно тебя ни изрезали. В последний раз, когда я слышал о твоих похождениях, ты сорвался в пропасть, был раздавлен лошадью, тебе переломало руки и ноги, но вот ты предо мной живой и здоровый.

— Это случилось более ста лет назад… Неужели мы так долго не встречались?

— Долго? Пожалуй… — Амрит лениво почесал затылок.

— Что заставило тебя влезть в шкуру оспенного пеона? — спросил Хель. — Какую игру ты затеял на сей раз?

Амрит таинственно прижал палец к губам.

— Об этом не скажу, — ответил он. — Да и какая тебе разница? Моя игра всегда одна и та же. Ищу ключ к истинным знаниям. Выстраиваю коридоры событий, ищу нужных людей, стараюсь вплести их жизнь в нужный мне магический узор… А ты по-прежнему воюешь?

— Воюю. А кто на земле не воет? Это здесь главное занятие — воевать, грабить, убивать.

— Значит, ты сумел выжить после того падения в пропасть?

— Выживать — не самая трудная наука. При желании ею овладел бы любой смертный. Странно, что в Тайной Коллегии нас не учили восстанавливать повреждённые ткани тела. Пришлось самому открывать в себе для себя эту науку.

— Вот за это Тайная Коллегия и ненавидит тебя.

— Тебя тоже.

— Меня ненавидят за другое. Впрочем, какая разница, за что к тебе испытывают ненависть? Тайная Коллегия никогда не остановит охоту на нас, нарушителей и отступников. Коллегия Магов стремится сохранить свои знания только для себя, иначе она потеряет власть над людьми… Ты кажешься мне грустный, Хель. Или я ошибаюсь?

Ван Хель пожал плечами.

— Не вижу в тебе былой уверенности, — настаивал Амрит. — Тебя что-то тревожит?

— Со мной приключилась беда, Амрит, — ответил после долгой паузы Хель.

— Странно слышать от тебя такое.

— Я чувствую, что погибаю.

— Ты?

— Погибаю от любви.

— Что? — не поверил Амрит.

— От отнятой у меня любви, от удушающего одиночества.

Крестьянин, нахмурившись, бросил озадаченный взгляд на Хеля, и оспины на его неумытом лице сделались глубже.

— Как такое возможно? — покачал он головой. — Ты принадлежишь к числу избранных. Тебе ведомы тайны, о существовании которых другие даже не подозревают. Ты сделал себя великим человеком, и ты почти бессмертен, Хель.

— Моя возлюбленная умерла…

— Возлюбленная! — презрительно передразнил Амрит. — Откуда в твоём языке появилось это слово? Впрочем, я в какой-то степени понимаю тебя. Есть любимые облики. Некогда я любил Эльфию, как мне казалось, прекраснейшую из женщин. Ты наверняка помнишь её, она была одной из самых могущественных жриц нашего сообщества. Но я ушёл из Коллегии и не мог больше видеться с ней. Затем я повстречал женщину по имени Лидия, простую смертную, не имеющую никакого отношения к магии. Я перевёз её из захудалого городка в Помпеи, а потом и в Рим [37] См. книгу «Волки и волчицы» из цикла «Коридоры событий». . С тех пор меня не оставляет её дивный облик. Но любовь ли это? Пожалуй, да. Только она не тяготит. Мне приятно вспоминать её. Я не тоскую и никогда не тосковал о ней после её кончины.