Андрей Ветер - Святой Грааль

Шарль Толстяк вскрикнул и замер, не веря своим глазам.

Бившийся в агонии чёрный жеребец подмял под себя Хеля, и они вдвоём полетели в пропасть.

— Ван Хель! Мой друг! — застонал Шарль, и по его щекам заструились слёзы.

Он неуклюже соскочил на землю и побежал к обрыву, но поднятая пыль и устремившаяся в бездну лавина мелких камней не позволили ему разглядеть ничего.

— Ван Хель! Ван Хель! Как же так?! — всхлипывал Шарль. — Ведь ты говорил, что неуязвим… Как же так…

Проскакавший мимо всадник сильно толкнул Шарля, и Толстяк упал, порезав ладони об острые камни на дороге.

— Ван Хель! Где ты, друг мой?! Погиб! Убит!

— Убит! — эхом откликнулись несколько голосов. — Граф де Парси убит! Солдаты, сюда! Отобьём тело его светлости! Не позволим разбойникам надругаться над благочестивым христианином!

Шарль с трудом поднялся.

— Гибельное место, — прошептал он, стряхивая впившиеся в ладони каменные крошки, — дьявольское место, дьявольское время…

Когда Шарль Толстяк вошёл в покои Изабеллы, её не было. Она не знала о возвращении отряда де Парси в замок, не слышала ничего о побоище на горной дороге, не догадывалась о гибели Ван Хеля.

— Она уехала неделю тому назад, — сказала служанка.

— Далеко ли она направилась?

— Решила навестить семью.

— Что ж она, не слышала о разгроме рыцарей его светлости?

— Гонец прискакал на следующий день, — пояснила служанка, виновато глядя в пол, и едва слышно добавила: — Горе-то какое! Горе!

— Семь дней, как уехала? — переспросил Толстяк.

— Точно так, — кивнула девушка.

Он утомлённо вздохнул и тяжёлыми шагами вышел в тесный коридор.

Вечером Толстяк купил небольшую повозку, запряжённую понурой клячей, и двинулся следом за Изабеллой.

«Как я скажу ей? Сумею ли я? Нет, мой язык не привык сообщать о смерти. Но ведь кто-нибудь должен рассказать ей… Кто-нибудь… А нужно ли? Может, нет никакой надобности? Может, пусть она живёт в мечтах, в ожиданиях? Пусть ждёт Ван Хеля до конца своих дней… Нет, так нельзя. Это не по-христиански. Лучше уж я расскажу о его гибели. Она должна знать. Она забудет, время всех излечивает от любых ран. Пусть Изабелла горько поплачет, но со слезами уйдут страдания… А потом, когда её сердце успокоится, она обратит взор к другим молодым людям, полюбит кого-нибудь, станет женой, родит детишек… Да, так и должно быть… А потери… Что ж, жизнь состоит из потерь и находок. Мы находим гораздо больше, чем теряем. Если бы не так, то жизни просто не было бы…»

Всю дорогу Шарль представлял встречу с Изабеллой, но, когда встреча произошла, он не знал, что сказать…

Он стоял перед девушкой, пыхтя и шмыгая носом.

— Что случилось, Шарль? — спросила Изабелла.

Он сокрушённо покачал головой.

— Плохие новости…

— Что-нибудь с Ванхелем? — заволновалась девушка. — Говорите же! Чего вы молчите?!

— Ван Хель… Он погиб…

Изабелла не поверила. Толстяк подробно рассказал о нападении альмогаваров, и девушка выслушала монаха молча, ни разу не перебив вопросом.

— Не верю, — сказала она, когда Толстяк замолчал.

— Но я сам видел.

— Не верю… Ванхель не может умереть…

— К сожалению, все мы смертны, дорогая Изабелла. Знаю, что вам нелегко принять мои слова, но то ущелье…

— Не верю!

— Тот обрыв… Изабелла, там невозможно выжить… Бездна…

— Не верю…

— Я сам не верю… Но я же видел, вот этими глазами видел, как мой добрый друг сначала был придавлен конём, затем в него вонзилась стрела, а потом он сорвался в пропасть… Всё это ужасно, дитя моё, но такова жизнь. Каждый день я молюсь о душе Ван Хеля…

Изабелла покачала головой, повернулась к Шарлю спиной и скрылась за дверью. Толстяк растерянно потоптался перед домом, развёл руками и побрёл вдоль улицы к харчевне, где он снял комнату.

— Разве можно понять женщину? — спрашивал он несколько раз себя, останавливаясь и оглядываясь. — Да, мне тоже жаль, у меня тоже болит душа, однако я принимаю данность. Зачем нелепое упрямство? Или это не упрямство?

Ближе к вечеру он вновь отправился к Изабелле, но никто не отозвался на его стук в дверь. Несколько прошмыгнувших мимо людей подозрительно покосились на его потрёпанную монашескую рясу.

— Не мешайте им, святой отец! — рявкнул с противоположной стороны краснолицый мужик с сальными седыми волосами. — У них большое горе!

— Что? — Шарль поправил на животе верёвку, заменявшую ремень.

— Беда случилась. Изабелла скончалась. — Мужик перекрестился. — Упокой Господь её душу.