Redhat - Жизнь замечательных братьев

— Он только и делал, что копил состояние! Он ни разу не вспомнил о вас, мой Лорд! – мстительно добавил Рабастан.

— Интересно, как он откупался от Министерства все эти годы, — за компанию хмыкнул Антонин. – Впрочем, я не уверен, что мистер Малфой расскажет всю правду даже под пыткой.

— Ай–ай–ай, как же это печально, — покачал головой Волдеморт. – Такие пылкие речи еще год наз… – тут Его Темнейшество прикусил язык – признание в том, что в прошлом году на кладбище он имел с Люциусом разговор о преданности, могло повлечь за собой лишние расспросы. Повелитель кашлянул и сменил тему: — Джагсон, сними сапоги – они у тебя каши просят.

Поколдовав над разваливавшейся обувью, Темный Лорд сел на сваленные в углу матрасы и пригорюнился, машинально черкая палочкой какие‑то знаки. Матрасы задымились, зашевелились и превратились в кучу волчьих шкур.

— Мой Лорд, – воскликнула Беллатрикс, снова падая на колени, — умоляю вас, не сокрушайтесь о предателе! Позвольте мне проучить его моим Кру…

— Нет уж, — перебил ведьму Волдеморт, злорадно улыбаясь, — это ты еще успеешь. А пока я… мы проучим его по–другому. Присаживайтесь, господа! – и Лорд царственным жестом указал на шкуры.

Тем вечером господин Малфой чувствовал себя прескверно. Настоящий и очень встревоженный, а поэтому еще более невыносимый Кингсли задал ему кучу вопросов, то и дело переспрашивая и явно стараясь подловить. Затем авроры совершили обычный круг почета по поместью и побрели по равнине прочь, оставив Малфоя в совершенно подавленном настроении. Не помог даже глоток бурбона девятьсот тридцатого – Люциус в сердцах наорал на эльфов, в ответ на хлопоты Нарси грубо ответил: «Не приставай!» и заперся в кабинете, хмуро глядя в камин и проклиная Мерлина за свою несчастную судьбу. Господин Малфой так и заснул, скорчившись на диване и положив под голову подушку с серебристыми кистями по углам.

Неудивительно, что многострадальному хозяину огромного поместья, постепенно превращавшегося в убежище для опасных преступников, приснился кошмар. Люциусу привиделось, что он оказался в теле домового эльфа и был вынужден исполнять приказы страшного человека, восседавшего на огромном вороном коне. Конь злобно фыркал, всадник махал кнутом и грозился заавадить все к драклам, если ему сей секунд не доставят дюжину корзин подснежников. Эльф–Малфой дрожал, прыгал, уворачиваясь от тяжелых копыт и тщетно пытался доказать, что подснежников в январе не бывает; занесенный над его головой хлыст превратился в змею – она упала домовику на шею и принялась душить… тут Люциус очнулся в холодном поту, ощупывая горло и прерывисто хватая ртом воздух.

— Какой ужас… – пробормотал он, садясь на диване и сдирая с себя влажную голландскую рубашку. Было утро – солнечные лучи пробивались сквозь щели в задернутых шторах, огонь в камине давно погас, свечи оплыли и потухли. – Житья не стало после того, как эти… — Малфой хлопнул в ладоши и позвал: — Кукси! Где ты там – набери мне ванну и принеси газеты и чистую одежду!

Но домовик не ответил; Люциус вскинул брови и снова кликнул слугу – тот не появился. Чертыхаясь, господин Малфой потянулся за волшебной палочкой, которую оставил на столике рядом со стаканом, но его рука застыла в воздухе – палочки не было.

— Неужели этот мерзавец… все, мое терпение лопнуло! – скрипнул зубами Люциус. На ходу напяливая на себя рубаху, он бросился из кабинета в коридор, оттуда, оставив за спиной два десятка дверей — в северную галерею и на лестницу. Перескакивая через две ступеньки, Малфой вскоре оказался на запущенном четвертом этаже, с которого скрипучие узкие ступени вели на злосчастный чердак.

— Эй, вы там, наверху!! – заорал взбешенный хозяин, рывком откидывая с лица нечесанные волосы. – Считаю до трех — если Рабастан не спустится с моей палочкой, я вас всех сдам аврорам! Раз, два… – Люциус прислушался, — три! Всё, пеняйте на себя!! – с этими словами Малфой кинулся обратно в кабинет с твердым намерением написать лично Фаджу, или Кингсли, или обоим – только бы скорее прекратить этот затянувшийся на три дня кошмар.

Когда Люциус чернее тучи несся по коридору, его внимание привлек странный звук. Звук доносился из супружеской спальни Малфоев – там звонко смеялась женщина. Снова облившись холодным потом, хозяин поспешил к резным дубовым дверям и с силой дернул створку на себя – но дверь оказалась заперта. Раздался приглушенный мужской голос, и женщина вновь рассмеялась; на страшную долю секунды Люциусу показалось, что это Нарцисса.