Диана Шипилова: Что будет, то будет

Аврор Андромеда Блэк, преподававшая на третьем курсе, была, конечно, специалистом, несмотря на молодость, но она оказывала слишком явное предпочтение гриффиндорцам и недолюбливала слизеринцев. Собственно говоря, в этом не было ничего необычного, но Северус не мог ей простить того, что эта слишком юная для преподавания особа сквозь пальцы смотрела на выходки своего двоюродного братца — дражайшего Сириуса — и его дружков. Впрочем, она старалась быть справедливой (в меру своих возможностей, конечно). Поэтому, когда бедняжку, ставшую жертвой какого‑то очень редкого и коварного заклинания — он, Северус, был здесь совершенно ни при чем! — забирали в Мунго, он с удивлением отметил, что к чувству глубокого удовлетворения примешивается нечто, смахивающее на жалость — та выглядела совсем скверно.

Размышляя так, Северус шел по лестнице на пятый этаж, как вдруг почувствовал, что сумка на его плече дернулась раз, другой, а затем взмыла в воздух, причем так резко, что он не сумел удержать ремень. Услышав хохот, он резко повернулся к источнику звука — так и есть, на соседней лестнице стояли ухмыляющиеся Поттер и Блэк, рядом с ними — вечный прихвостень Поттера, Петтигрю, который, вцепившись в перила, визжал от хохота. Поттер слегка вертел волшебной палочкой, и сумка Северуса начала вращаться в такт этим движениям, постепенно поднимаясь все выше, к сводам замка.

— В чем дело, Нюниус? — спросил Блэк. — Тебе жаль свои книжечки? Мне казалось, ты и без них достаточно умный…

— Тем более что все они — подержанные, а значит, стоят не так уж дорого… — захихикал Петтигрю.

— Это для тебя недорого, а для Нюниуса это — целое состояние. У каждого свой уровень… — расхохотался Блэк.

— Да, ты прав, и мне кажется, Нюниуса нужно спустить как раз на его уровень. — Поттер убрал палочку, и сумка рухнула вниз, стремительно пролетая лестницы, балконы и балюстрады, провожаемая четырьмя парами глаз.

— Надеюсь, Нюниус, ты не положил сюда ничего особо хрупкого? — с деланным участием поинтересовался Поттер, поправляя очки.

— Нет, что ты, Джеймс, надо надеяться, что что‑нибудь хрупкое он сюда действительно положил… — возразил Блэк и, откинув голову назад, засмеялся над собственной шуткой.

— Посмотрите на него! — заверещал Петтигрю, подпрыгивая на месте. — Как вы думаете, слизеринцев учат плеваться ядом? У него такой вид, словно он именно это сейчас и сделает! Поэтому лучше пойдемте отсюда подобру–поздорову!

Хохот. Дружный топот ног.

«Ну вот, — подумал Северус, заклинанием вытягивая сумку из темной глубины лестничных маршей. — Теперь учебный год действительно начался».

***

— Итак, надеюсь, вы все поняли насчет переноса жидкостей в пространстве… Мисс Сильверстоун, Вам бы я настоятельно советовал попрактиковаться. У остальных получается очень даже неплохо, но, тем не менее, всем не мешает как следует закрепить свои знания… Да, и не забывайте повторять то, что вы проходили раньше…

Флитвик вновь и вновь напоминал им о важности тщательной подготовки к С. О. В., а Северус с тоской глядел в окно, за которым уже начинал накрапывать мелкий дождик. Сдвоенные чары для него являлись, по существу, временем, которое было потрачено даром — в отличие от абсолютного большинства присутствующих, материал урока был ему давным–давно знаком и казался смехотворно легким. Как и материал всего курса. Всех предметов. На два года вперед. Он задолго до этого освоил теорию и практику всего, что предполагал учебный процесс, и теперь пытался усовершенствовать приобретенные навыки. И не только…

Шум и гомон — верные приметы конца урока — вывели его из задумчивости, и Северус последовал за толпой, спешившей на урок профессора Кеттлберна, внутренне сожалея о том, что практический характер занятия опять не позволит ему потратить время с пользой. К тому же он терпеть не мог животных, пусть даже и магических…

Поскорее бы этот день закончился.

***

Проснувшись на следующее утро, Северус зябко поежился и почувствовал, что ему совершенно не хочется вставать, потому что за ночь он не до конца восстановил силы. Вчерашний день был на редкость загруженным как в плане учебы, так и в отношении мародеров, которые, кажется, торжественно поклялись себе устроить ему «веселую» жизнь и решили во что бы то ни стало сдержать эту клятву. Тем не менее он встал — у него не было не малейшего желания опаздывать на завтрак. Северус предпочитал быть пунктуальным. Одевшись, он вышел из спальни. В гостиной царил привычный беспорядок: сонные ученики, позевывая, потягиваясь, потирая глаза, направлялись к выходу.