Вадим Леднев - Волк в собачьей стае

Девичий вопль резанул по ушам, отразившись от стены леса, пошел гулять эхом над рекой. Звери как по команде повернули остроухие головы на крик. Бросив взгляд на реку, старлей тоже не смог сдержать горестного возгласа. Плот. Их плот, медленно плыл по течению. На плоту скакала и махала руками Маат. В голове мигом прояснилось, и Слава все понял и осознал. Какие же они идиоты! Куда было торопиться? От ливня выше по течению, река вздулась и легко сняла плот с мели. И вот теперь он уплывал от них, унося с собой последнюю надежду на спасение.

Сзади раздался дробный топот босых пяток. Это не выдержали нервы у Щепы, и он во все лопатки понесся вдоль опушки леса, следом за уплывающим плотом. Славе ничего не оставалось, как присоединиться к бегству.

Они мчались, по заросшему травой лугу. Оглянувшись на бегу, Слава увидел, что звери перестали изображать из себя сфинксов и ленивой трусцой следуют за ними по берегу, не приближаясь, но и не отставая, ни на шаг. Маат на плоту руками подавала какие-то знаки и что-то кричала. Секунду спустя до Славы дошло, что девушка пыталась им сообщить. Впереди метрах в трехстах, река делала резкий изгиб влево, и если бы им каким-то образом удалось опередить своих преследователей, то оставался шанс, что они, достигнут берега, раньше, чем стая вновь отрежет их от реки. Сомнительно, конечно — скорость движения на четырех ногах намного превышает оную на двух. Но существовала вероятность, что собако-кошкам (все-таки, скорее кошкам, чем собакам), не сильно-то и хочется их догонять. Может быть, они просто хотят поиграть, с забавными двуногими существами. Ага, поиграть… в кошки — мышки! Что бывает с мышками после того как кошки с ними наиграются, старлей старался не думать. Он вообще старался ни о чем не думать. Еще раз прикинул расстояние до излучины и из последних сил рванул вперед. Уставшего было Щепу, вдохновил его финишный спурт, и он тоже поддал ходу.

Никогда в жизни Слава так не бегал. До реки оставалось метров сто. Старлей с размаху перепрыгнул неширокий ручей, проломился сквозь кусты и вылетел на поляну.

Там их уже ждали.

Сзади, как резаный, завопил Щепа, сбитый с ног здоровым кошаком, прыгнувшим на него откуда-то сбоку. Оглянувшийся на крик старлей, запнулся о корень и полетел кувырком. Не чувствуя боли тут же вскочил, и остановился как вкопанный.

Перед ним было три зверя. Пожалуй, многовато. С одним бы может быть и справился. Розовые оскаленные пасти с белоснежными стилетами клыков. По-кошачьи выгнутые спины, шерсть дыбом. Хвосты возбужденно хлещут траву, когтистые лапы скребут землю. По пятнистой зеленовато-серой шерсти, с сухим треском скачут голубые искры. Сильно пахнет озоном.

Старлей почувствовал себя гладиатором на арене римского Колизея и не придумал ничего умнее, как встать в боксерскую стойку. "Где ты спасительная трансформация? Где ты Слава-дракон или Слава-какой-нибудь другой монстр? Где поток силы, хлещущий сквозь меняющееся тело? Ни хрена нет! Неужели, так и сдохну? Синерг, ау, Сине-е-ерг!.."

— Не двигайся! — раздался голос в голове и это был не Синерг. Когда появлялся Синерг, в черепе становилось тесно, словно туда втискивалась еще одна личность, а сейчас чужие слова бухали в пустой голове, стукаясь о внутренний свод черепа, словно камни в металлической бочке.

— Не двигайся! — повторил чужой голос, но Слава и не подумал подчиняться. Он кинулся вправо, в густой ивняк, думая, что котам там будет несподручно атаковать всем вместе и появятся призрачные шансы отбиться. Но те и не думали гнаться за ним. Вместо этого они взвыли дурным мявом, ближайший к Славе окутался голубым сиянием и, с громким треском, разрядил в старлей натуральную молнию. В следующую секунду, тот обнаружил себя лежащим на траве, с ощущением, словно только что побывал на электрическом стуле. Но этого его гонителям показалось мало. Следом за первым котом, в старлея разрядились второй и третий. После чего он оглох и ослеп, и даже, кажется, задымился. Загадочное электричество, не желая уходить в землю, колобродило в его теле, заставляя беспорядочно сокращаться каждую мышцу, завязывая ее в тугой узел, от чего он бился как в припадке падучей. От пронизывающей все тело боли из горла рвался крик, но лицевые мышцы свело судорогой так, что невозможно было открыть рот — оставалось только мычать.

Так или иначе, но убивать его не собирались. Внезапно все кончилось. Боль схлынула, оставив в теле ощущение, что оно выкручено, как мокрое полотенце. Открыв глаза, Слава обнаружил себя в странной компании. Его окружали небольшого роста человечки, каждый ростом чуть более метра, с ног до головы, покрытые короткой серой шерстью отливающей сизым блеском, как у только что выбравшейся из воды выдры. Человечки скалились, неприятно щеря рты (или это все-таки были пасти?) полные мелкими острыми зубами. Приветливым их оскал мог назвать только потерявший чувство реальности пацифист. Больше всего они походили на огромных жирных котов, вздумавших разгуливать на задних лапах. Сходство придавали круглые усатые физиономии, стоящие торчком острые уши и большие глаза с вертикальным зрачком. Вот только хвостов у них не было. Внезапно круг загадочных существ разомкнулся, и в него вступили двое. Один крупный, на голову выше остальных, с властными манерами и повелительными интонациями — сразу видно, что вожак. Другой больше напоминал кучу бурого меха, пронизанного нитями седины. Он не шел, а ковылял, вибриссы его обвисли, а глаза потускнели. Вожак, развернувшись к своим, огласил территорию властным мявом, отчего те сразу подобрались. Старый же кот без обиняков направился к Славе и уставился ему в глаза своими зелеными буркалами. От этого взгляда, старлей почувствовал шевеление внутри черепа, словно ветерок подул.