Toriya: Сказки дедушки Люциуса

Папа зачем‑то постучал в дверь. Брюне выхватил у него из рук зелье, покрутил в руке склянку, понюхал и кивнул.

— Годится. Поттер знает?

Скорпиус прислушался. Опять Гарри Поттер. Интересно, при чем тут он?

— Знает. Расследование уже началось, но сомневаюсь, что из этого что‑нибудь выйдет. Мама просила его не давать информацию в газеты. Ты же знаешь, чем это может кончиться. Не хватало только, чтобы сюда ввалились авроры. Опять…

— И что он? Обещал?

Папа пожал плечами.

— Прислал сову. Сказал, что сделает все возможное, предложил отправить отца в Мунго, представляешь?

— Да уж, — Брюне хмыкнул. – Поттер идиот. Всегда им был.

— Но этот идиот теперь глава аврората, и только благодаря ему отец здесь.

— Ну да, и благодаря ему же он сейчас гораздо ближе к смерти, чем вчера. Или это ты проболтался?

— Конечно, нет! Думаю, кто‑то из охраны, но мое мнение вряд ли кого‑то интересует. Как он? – папа кивнул на дверь.

— Не вижу смысла врать. Плохо. И если ты не будешь держать от него подальше своих женщин, будет еще хуже.

— Они больше не войдут. Но ты… позови меня и маму, если вдруг… — должно быть, папа схватил Брюне за руку слишком сильно, потому что тот поморщился. — Я даже представить не мог, что так получится!

— Успокойся. Еще твоей истерики не хватало! Если вы не будете постоянно меня отвлекать, то может, я успею. Не дом, а кошмар, склоняюсь к мысли, что самый разумный из вас – твой сын, он хотя бы не лезет, куда не просят. – Брюне вырвал руку и скрылся в комнате. А папа вдруг съехал по стене на пол и, обхватив руками колени, точь–в-точь, как это любил делать Скорпиус, закрыл глаза.

Скорпиус съежился – очень хотелось пойти туда, к папе, сесть рядом и сказать, что месье Брюне обязательно вылечит дедушку, потому что… ну, потому что он же целитель и хороший, наверное, раз его все слушаются. И еще хотелось спросить, что такое идиот. Но Скорпиус не пошел — вдруг папа рассердится, что он подслушал такой важный разговор. Что разговор был очень важный, он не сомневался. Правда, было много непонятного, но зато теперь Скорпиус знал, что Гарри Поттер – глава аврората.

Мабби говорила, что аврорат – это что‑то вроде министерства, где сидят самые главные волшебники, только в аврорате они не сидят, а все время совершают подвиги, иногда маленькие, иногда побольше, сражаются с плохими волшебниками, спасают хороших, разгадывают всякие важные загадки. И теперь сам Гарри Поттер выясняет, почему дедушка заболел.

Скорпиус еще долго сидел за вазой, но наконец устал и решил вернуться потом. Повезло ему уже совсем поздно вечером, когда месье Брюне вышел из комнаты и отправился вниз – может, за очередным зельем, может, за чем‑то еще. Скорпиус на цыпочках прошел по коридору, то и дело оглядываясь – попасться сейчас было никак нельзя. Он осторожно толкнул дверь и сначала попытался разглядеть дедушку в крошечную щель, но было видно только кусок ковра и большое зеркало, тогда Скорпиус юркнул внутрь и замер, уставившись на огромную кровать под балдахином, которая стояла посередине. Сама кровать это ерунда – в маминой спальне такая же, но на кровати лежал дедушка, укрытый до подбородка белой простыней.

Сначала показалось, что он не дышит, но, приглядевшись, Скорпиус понял, что это не так. Дедушка дышал, только очень редко. Прикрыв за собой дверь, Скорпиус подошел поближе, рассматривая худое, острое лицо, совсем не такое, как на портрете. Губы были очень тонкие и такие светлые, что приходилось приглядываться, чтобы их увидеть, под глазами темнели большие круги, а веки были покрыты сетью красных и синих прожилок.

Скорпиус вдруг вспомнил страшную картинку из одной книжки про инфери, которую прикрывал ладонью, пока читал, но потом она все равно ему приснилась, и Мабби, появившаяся на его крик, просидела рядом до утра, потому что Скорпиус боялся засыпать снова. Но теперь он был старше и умнее и понимал, что дедушка не может быть инфери, просто он сильно заболел в этом своем путешествии по Азкабану. И все же… Скорпиус протянул руку и осторожно дотронулся пальцем до дедушкиной щеки — она была теплая. А потом Скорпиус поднял голову и чуть не заорал – дедушка смотрел прямо на него, правда взгляд был туманный и как‑то… плыл, но почему‑то Скорпиус не сомневался, что дедушка его видит. Он неуверенно шагнул назад, чувствуя, что поздороваться не сможет, потому что во рту вдруг пересохло. И тут дедушка захрипел. Кажется, он собирался что‑то сказать, но вместо голоса слышалось бульканье и хрипение.