Павел Марушкин - Земля негодяев

Вырубались в тайге просеки, засыпались в болото тонны гранитной щебенки, ложились поверх пропитанные креозотом шпалы. Но это была не та дорога — великая, воспетая поэтами и проклятая поколениями зэка, над чьими костями гудят нынче стальные рельсы; а так — боковая ветка. Полубыковский рудник получил вторую жизнь, оброс вышками и бараками. В десятке километров появилось еще одно поселение — там жили расконвоированные и немногочисленные «вольняшки». Сколько составов колчедана утекло в голубые дали — бог весть; но вышел срок и этому островку архипелага. Жила окончательно исхудала, рабсилу оттянули на богатые месторождения. Полубыклаг законсервировали до лучших (ой, лучших ли?) времен — а поселок остался, даже подрос слегка; и встал среди тайги город не город — так, что-то вроде райцентра. Народонаселение частью заготавливало лес, частью жило не пойми чем — огородничало помаленьку, рыбачило да браконьерило в меру скромных возможностей. Правоохранители местные смотрели на это сквозь пальцы — леса ж кругом, глухомань! Тайга, одним словом… Редкие приезжие, вроде Гаргулова, либо втягивались постепенно в своеобразный ритм здешней жизни, либо быстренько спивались с тоски. А название у городишки было коротенькое и веселое: Мгла.

— Твердо стоит на ногах капитан Гаргулов, зорко глядит из-под козырька форменной фуражки. Руки капитан за спину заложил, сцепил вместе крепкие свои милицейские пальцы — не иначе, думу великую думает. Хорош и статен Гаргулов, силен и проворен. Все видит капитан, подмечает каждую мелочь бдительное его око. Не укрыться от него ни птице в небесной лазури, ни бурундуку в опавших листьях…

— В лоб дам, — буркнул Гаргулов.

Прозвучало это беззлобно и скорей в шутку: кряжистому, но невысокому капитану дотянуться до Костиковой головы было не так-то просто. Вот же чудо сибирское, двухметровое! Как ему форму-то нашли по размеру — или специально заказывали…

— Ат-ставить рукосуйство, товарищ капитан! — радостно пробасил экс-десантник Костя, обладатель совершенно не соответствующей богатырскому телосложению фамилии Кролик. — Ничего ты не понимаешь в высоком штиле. Я ж эпос сочиняю… Эпос!

— Эпос, говоришь? Гм… Донос в стихах, что ли?

— В точности наоборот! Отличную характеристику с места работы… — укоризненно покачал головой Костя. — Будешь ты культурный герой нашего доблестного отделения!

— Культурный, значит… — сощурил и без того узкие глазки Гаргулов. — Это что ж, выходит — сочинишь ты свой гадский эпос, а я после того уже и дубинкой никому приложить не моги?!

— Культурный герой — это вроде ударника труда, звание такое… Почетное! — сокрушенно вздохнул лейтенант. — А граждан дуплить кто ж тебе запретит! Мы не звери какие, на святое покушаться…

— Образованный ты чересчур, Кролик, вот что я тебе скажу, — хмыкнул Гаргулов. — Шибко умный, одним словом. Не место таким в нашей доблестной милиции…

Да и в этом богом забытом городишке тоже не место — подумалось вдруг Сан Санычу.

— Пр-ральна! — рявкнул Костя. — Та-ак точна! Только упускаешь ты, товарищ капитан, из виду одну дяталь: для таких, как мы, шибко умных, сия дыра и придумана. От начальства подальше, к природе поближе…

Капитан фыркнул, но до ответа не снизошел — наподдал ботинком ворох палой листвы, вдохнул полной грудью прозрачный осенний воздух. Возразить Костику, по правде говоря, было нечего.

— Саныч, знаешь последнюю сплетню? — спросил лейтенант немного погодя.

— Смотря которую считать последней… — задумчиво отозвался Гаргулов.

— Про поезд-призрак.

— Опять, небось, на Гнилой ветке? — хмыкнул капитан.

Гнилой веткой в народе прозывался десятикилометровый отрезок рельсового пути от Мглы до заброшенного рудника. Поезда там не ходили, конечно, — просто железнодорожники иной раз загоняли пустующий состав, если по каким-то причинам ему не находилось места в депо.

— Ага… Ты про аномальные зоны слыхал? Ну, места такие, в которых всяко-разно происходит. Приборы ломаются, блазнится людям разная хрень…

— Типа пивнухи у станции? — прагматичного Гаргулова было не так-то легко сбить с панталыку.

— Да ладно тебе — пивнуха… В общем, думается мне — Гнилая ветка как раз такое место и есть.

— Вон оно что… А может, не только она? Может, вся Мгла, это самое? — вкрадчиво предположил Гаргулов. — Городишко-то, кот нассал; а у нас каждую ночь в «обезьяннике» — пара-тройка мутантов, которым что-нибудь да мерещится. И цветмет, с-суки, тырят, где могут, так что приборам там всяким хана полная… Ну точно, сходится… Я-то гадаю: с чего бы оно? А оказывается — аномальная зона! Спасибо, Кость, просветил…