Наталья Бульба - Вторжение

Заметив, что я проснулась, он смущенно опустил ресницы и тихо, словно признаваясь, прошептал:

– Я не смог уснуть. Боялся, что стоит мне закрыть глаза, как ты исчезнешь, так и оставшись несбыточной мечтой.

Сколько же нам придется привыкать к тому, что все позади?! Почти позади.

Все, что я могла сделать, чтобы хоть как-то успокоить его, поцеловать со всей нежностью, на которую была способна. Со всей уверенностью в то, что рано или поздно, но страх уйдет, оставив после себя лишь понимание того, насколько мы дороги друг другу.

И как бы мне ни хотелось вновь и вновь доказывать ему, что я не бесплотный дух, способный растаять в лучах солнца, у нас оставалось не так много времени, чтобы подготовиться к тому, что нам еще предстояло сделать.

И мне оставалось только радоваться, что и он это тоже понимал, выпуская меня из своих объятий.

– Я хочу, чтобы ты поклялся, что все, что я тебе сейчас расскажу, не станет известно никому, кроме тебя.

Это были мои первые слова после того, как мы перебрались в гостиную, пытаясь совместить ранний ужин и разговор, который нужен был нам обоим.

– Ты понимаешь, что я не могу дать тебе эту клятву, не потребовав взамен другую? – Его глаза были похожи на два смертоносных клинка.

А его взгляд больше не был взглядом того Олейора, который совсем недавно заставлял меня сходить с ума от невообразимой нежности, с которой он прикасался ко мне.

Но эта метаморфоза меня нисколько не пугала: он всегда умел разделять чувство и долг. И пусть это было немного обидно, но… судить о правильности этого я не собиралась.

– Я готова дать тебе клятву в том, что это никоим образом не будет касаться ни твоей чести, ни твоего долга перед твоими подданными, близкими и друзьями.

Как же далеко нам было до той легкости, с которой мы вели когда-то наши разговоры, не ища за произносимыми словами иного смысла. До той невесомой насмешливости, той искристости, которая прибавляла остроту в наше общение. Но я верила – то, что нас с ним ждет, будет лучше, чем то, что у нас с ним было.

И он тоже в это верил. И поэтому, чуть заметно улыбнувшись, тихо, но с присущим ему достоинством произнес:

– Я клянусь тебе своей честью, что все, что ты мне расскажешь, не станет достоянием никого из тех, кто не будет посвящен в это твоей волей. Если это не будет противоречить моему долгу и ответственности перед теми, кому я уже обещал свою опеку и заботу.

Мысль о том, что сейчас происходило в его голове, заставила меня улыбнуться. В предвкушении. Еще раз давая ему понять, что он сумеет оценить мою откровенность.

– Тебе уже должно быть известно, почему Асия затеяла этот поход на Дариану. – Он кивнул и, наполнив бокал вином, отошел к окну, напомнив мне Вилдора. Заставляя на мгновение внутренне сжаться: сколько же мне придется вырывать его из своей памяти, избавляясь от того наваждения, в котором я едва не утонула, запутавшись в обуревавших меня чувствах? Но я нашла в себе силы не показать возникшего смятения и заговорила вновь. – Она, так же как и сам ялтар немногим позже, посчитала, что моя душа – это душа его Единственной. Той самой, которую его наставник, спасая от ухода в Хаос, привязал к крови своего рода. Кроме того, Вилдор уверен, что Тинир… – я взглядом уточнила, понял ли он, чье именно имя я произнесла, и, получив очередной кивок, продолжила: – Спасая ее душу, оставил на границе Пустоты свою. Взамен.

– Но это не так?

В его глазах был еще не лихорадочный блеск прожженного интригана, но уже любопытство. Мой муж всегда хорошо чувствовал, где и чем он мог полакомиться. А информация для него была самым изысканным блюдом.

– Тинир жив. И он знает, что, как только Вилдору удастся воплотить свой план в жизнь, он намерен погибнуть, отдав свою власть сыну.

– И то, что убить его должна именно та, кого он считает воплощением своей Единственной.

Я вновь улыбнулась. Надо не забыть спросить, где и когда произошла та незабываемая встреча, на которой он обо всем этом узнал. Впрочем… воспоминания скользнули лавиной, засыпая меня картинами того дня, когда я вновь оказалась на острове. Но теперь уже без Кадинара.

Судя по всему, именно тогда все это и случилось.

– Покидать этот благословенный мир Вилдор не собирается.

Я с удовлетворением наблюдала, как меняется выражение лица мужа. Как на нем проступает сначала удивление, потом его взгляд темнеет, – он уходит в себя, – потом в его глазах проявляется тот самый блеск, который я жаждала увидеть – он начинает перебирать варианты, и… улыбка. Самодовольная улыбка любителя разгадывать чужие тайны.