Леонид Кудрявцев: Эмиссар уходящего сна

— Конечно, не пойдешь. И говорю я лишь для проформы. Жаль все-таки... Ладно, наливай, что ли?

Он взял стаканчик, из которого до этого пил пост-рах, и протянул его мне.

Ну да, какой обладающий солидным жизненным опытом страж порядка откажется от дармовой выпивки? Я таких еще не встречал. Специфика профессии.

Щедро плеснув ему, я не забыл и о своей посудине.

— За знакомство? — спросил Клинт Иствуд.

— А за что же еще? Мы выпили.

Водка и в самом деле была не лучшего качества. Закуска действительно оказалась колбасой, вареной, образца доперестроечных времен. Впрочем, сейчас это не имело большого значения.

— Значит, думаешь найти дорогу в свой мир самостоятельно, — уточнил страж порядка.

— Да, — сказал я. — Самостоятельно.

— И прямые дороги не для тебя?

— Прямая дорога, как правило, ведет в трясину. Особенно если кто-то посторонний настойчиво пытается тебя уговорить по ней пройти.

— И ты, значит, прямых дорог не любишь? Прежде чем ответить, я взял паузу и прислушался к тому, как по моим жилам бежит жидкое тепло, к тому, что водица, принесшая утешение немалому количеству людей и в конце концов всех их сгубившая, делает с моим телом.

А еще я услышал, как мимо беседки пробежал какой-то обитатель этого сна. Он вопил:

— Посетитель кидается голландским сыром. Высшего качества! Все сюда!

И другой голос, чуть подальше:

— Что ты кричишь? Сейчас все как сбегутся...

— Да его много! Хватит на всех и еще останется.

— Правда? Где это, где?

— За мной. Покажу.

Ну вот, у кого-то на улице праздник. Сейчас все обитатели этого сна запасутся сыром. Его можно будет съесть, его можно будет отложить, и поскольку он произведен посетителем, излишки можно даже продать в соседние сны. За хорошую цену.

— Скажем так, — сообщил я. — Я не доверяю прямым дорогам. Имею для этого основания.

Страж порядка кивнул.

— Твое право. И плюс к этому ты мне не веришь. -Ас чего бы это я должен был тебе верить? И вообще, почему ты должен мне говорить правду?

— Ты нам подходишь. У нас есть для тебя задание.

— Что во мне такого уж необычного? — спросил я снова наполняя стаканчики.

— Есть, — уклончиво сообщил Клинт Иствуд, — некое свойство, отличающее тебя от многих и многих других обитателей снов.

— Надеюсь, не ум и душевная красота?

— Нет, — улыбнулся мой собеседник. — Не это.

— А что?

Вместо ответа он вытащил из кармана птичье перо и протянул его мне,

— Вот, посмотри. Думаю, ты сумеешь определить, кому оно принадлежит.

Он мог его мне не давать. Достаточно было одного взгляда, даже если оно находилось в чужих руках, даже при свете камня-светлячка. Тонкую, радужную ауру, возникающую вокруг каждого пера птицы-лоцмана после того, как оно расстанется со своей хозяйкой, подделать было невозможно. Но Клинт Иствуд все же дал его мне в руки, и я знал, для чего он это делает.

Один из торговых приемчиков. Покупатель должен ощутить товар, поверить в его реальное существование, на несколько секунд почувствовать иллюзию обладания им. Тут главное — не передержать, не дать клиенту насытиться этим ощущением.

— Нуда, — сказал я. — Это оно, перо птицы-лоцмана. Что дальше?

Оно было совсем невесомым. И очень мягким.

— Теперь ты веришь, что у нас есть для тебя птица-лоцман? — спросил страж порядка.

— Теперь я верю, что у тебя есть перо птицы-лоцмана, — отчеканил я. — Не более.

— Ого?

— А что ты ожидал? — спросил я, протягивая ему стаканчик. — Что я зажмурю глаза и пойду с тобой, словно барашек на веревочке, на заклание?

— Значит, не веришь даже теперь? — спросил он.

— Нет. И кажется, я просил тебя не делать попыток заманить меня в свой сон. Я в него не вернусь ни при каких условиях. Дошло?

Клинт Иствуд принял у меня стаканчик и сказал:

— Хорошо, более действительно не буду. Твое здоровье?

Мы выпили, и пошел самый обычный разговор двух кое-что знающих о жизни и слегка подпивших мужиков, испытывающих друг к другу некоторое уважение.

Достаточно быстро я наполнил стаканчики в третий раз.

— Следующая бутылка за мной, — сообщил страж порядка.

Меня уже понемногу вело, и я сказал:

— А за кем же еще? За тобой. И не вздумай увиливать...

Я приоткрыл глаза и, углядев камень-светлячок, облегченно вздохнул.

Все еще беседка. Причем так и должно быть. С чего это мне приблазнилось, будто я могу проснуться в другом месте? Поскольку мы напились в хлам с Клинтом Иствудом? А дальше... Нуда, конечно, ему могло прийти в голову просто взвалить меня на плечо и внаглую Утащить в свой сон. Прямое нарушение закона? Оно самое. Только впервые разве стражам порядка, для того чтобы достать кого-нибудь, нарушать порядок?