Александра Лисина - Песнь жизни

К Шранку отношение эльфов было ровным и подчеркнуто вежливым: Перворожденные слишком хорошо запомнили, насколько опасен этот страшный человек. Валлина предпочитали не замечать – острый на язычок Лис всего за два дня успел извести почти половину дворцовой стражи. А после того, как из тайника был извлечен немного помятый Аттарис, от рыжего болтуна начали самым неприличным образом шарахаться. Особенно в свете его новых способностей, которые он успел не раз опробовать на многострадальных эльфах. Достаточно лишь сказать, что наглый болтун умудрился однажды заявиться в чей-то дом в личине Светлого Владыки, лицо которого скопировал с Элиара, и устроил там показательное выступление с продолжительным монологом одного актера.

Что касается Тира и Милле, то их даже спустя неделю не переставали встречать удивленными взглядами. Особенно удостаивалась пристального внимания юная Мелисса, потому что, во-первых, была единственной женщиной из древнего Рода Л'аэртэ, во-вторых – являлась кровной сестрой Тира, унаследовав от матери поразительную способность растапливать даже самые каменные сердца. В-третьих – несла в себе черты Перворожденных и смертных в удивительно гармоничных пропорциях. И наконец, в-четвертых, она действительно была ослепительно красива. Красива настолько, что среди внутренней стражи до сих пор считалось за честь отстоять долгую вахту вблизи ее скромных покоев.

Линнувиэль закономерно получил сан Старшего Хранителя Знаний. Однако, к огромному удивлению своего повелителя, особой радости это ему не принесло. Кажется, расстроило даже сильнее, чем раньше. Однако, что интересно, в последние дни его все чаще замечали рядом с леди Миреной-ис, чья роль в этой запутанной истории до сих пор окончательно не определилась. Порой эти двое просто разговаривали, подолгу гуляли вблизи Священной Рощи, неловко отводя взгляды и стараясь не касаться друг друга. Однажды даже поссорились, у всех на виду разойдясь в разные стороны и пряча расстроенные лица. Однако девушку довольно быстро перехватила Белка – с тем, чтобы отвести в Чертоги, о чем-то долго расспрашивать и надолго задуматься. А расстроенного Хранителя властно увел Таррэн, вынудив того рассказать, в чем дело, и тоже озабоченно после этого нахмурившись.

Сам молодой лорд оказался удивительно неприхотливым в запросах, поражая сородичей незамысловатой одеждой, самыми обычными манерами, удивительным спокойствием и невероятно трепетным отношением к своей разномастной, но большой семье. Каждое утро и вечер он обязательно посвящал сияющему от удовольствия сыну, проводя по нескольку часов в утомительных тренировках. Иногда вдвоем с Тиром, иногда вместе со Стражами. Но раз за разом поражая собратьев физической формой, невероятной скоростью и той ловкостью, с которой обращался со своими родовыми клинками. Порой к ним присоединялась Белка, и вот тогда возле небольшой полянки у прозрачного лесного озера собирались все, кто только мог оторваться от дел. Включая самого Владыку, Хранителей, членов Совета Старейшин и даже их личных воинов. Потому что то, что она творила вместе со своими хмерами, вообще никакому описанию не поддавалось.

Таррэн наблюдал за этим безумством с легкой улыбкой опытного ценителя. И те, кто мог видеть выражение его лица в тот момент, когда хрупкая Гончая в очередной раз сбивала громадного Карраша с ног, с удивлением понимали, что молодой лорд не только не тревожится за свою пару, но поддерживает, понимает и полностью ее одобряет. Более того, обожает настолько, что рядом с ней почти всегда забывает об осторожности и слегка высвобождает свой неистовый Огонь. Немного, совсем чуть-чуть, на грани приличий. Но в эти моменты его глаза всегда вспыхивают алым пламенем неподдельного удовольствия. А стоило ей только подойти и с нежной улыбкой его обнять, вовсе горели так, что страшно приблизиться. Однако, что самое пугающее, он ничуть не смущался того, что на ее левой руке вызывающе сиял его родовой перстень, чьи чересчур живые глаза наглядно показывали: молодому лорду еще очень далеко до второго совершеннолетия. Невероятно, но именно так и обстояли дела в этой необычной семье. А их общие дети просто лишний раз доказывали этот неоспоримый факт.

Единственным, кто оказался лишен всеобщего внимания, как ни странно, получился Элиар. Может, потому что сам сторонился чужого общества. Может, потому что был единственным Светлым среди множества Темных сородичей. Может, дурная слава Хранителя Трона мешала ему найти понимающую душу. Но, как бы то ни было, он упорно держался в тени своих давних друзей. Избегал откровенных разговоров. Заинтересованные взгляды местных красавиц просто не замечал, хотя явно имел все шансы на успех – все-таки не даром считался одним из наиболее заметных эльфов в Светлом Лесу, и этого нельзя отрицать. Элиар действительно был хорош собой, и ему, как всякому красивому мужчине, несомненно нравилось внимание женщин. Однако сейчас, по известной лишь ему одному причине, эльф старательно уклонялся от любых попыток завязать недолгое, но плодотворное знакомство. И это при том, что желающих нашлось удивительно много. Особенно среди много поживших, опытных и мудрых эльфиек, хорошо знающих истинную цену излишне сдержанных мужчин. От некоторых, стыдно признаться, даже отбиваться пришлось.