Олег Микулов - Тропа длиною в жизнь

Кажется, Аймик кричит. (АЙМИК? Нет больше прежнего Аймика.)

И снова он, обессиленный, у стены, и знакомая ладонь поглаживает вспотевший лоб. Но и это не раду ет. Не хочется открывать глаза, не хочется возвращаться…

(Куда? Никуда! Исчезнуть бы… Совсем…)

То, что он видел и слышал… Оно уже растворилось в нем… Понять ЭТО? Объяснить ЭТО? Рассказать ОБ ЭТОМ? Невозможно; его разум слишком слаб; у него и слов-то таких нет… И все же теперь ОН ЗНАЕТ. Слишком многое… и то, чего не хотел бы знать…

(Великие Духи! Как счастливы простые охотники; с любым из них он бы с радостью поменялся своей судьбой. Даже с самым последним, самым захудалым… …Или – НЕ поменялся бы?)

С детства он знал – и это было даже не знание, а сама жизнь, ее суть, самое главное: МИР НЕИЗМЕНЕН!

Потом, во время Посвящения, он понял: Мир ДОЛЖЕН быть неизменным, ибо всякое изменение опасно и гибельно.

Поэтому нельзя терять связь с Предками. Поэтому нужно все делать так, как научили людей Первопредки: раскалывать кремень, мастерить копье, строить жилище… Поэтому в Обрядах нужно вновь и вновь возвращаться к Изначальному, соединяться с Ним, возрождать Его… И тогда Мир пребудет неизменным вовеки.

И вот все рухнуло.

Так зачем он шел сюда? Зачем он здесь? Зачем жить?

И тут пришел Голос.

(Инельга заговорила с ним? Или некто неведомый? В уши ли проник этот Голос или прямо в сердце? Аймик не знал.)

«Ты малая часть Целого, узелок в узоре, не тобой творимом. Но ты – един и целен. Ты малая часть этого Мира, но и Мир – только часть тебя самого и принадлежит тебе, как ты – ему. Ты не властен изменить предначертанное, спрямить или искривить чужие пути. Но на своей Тропе ты волен. Решай же, выбор за тобой».

* * *

«Очнись же! Осталось последнее…»

(Это точно голос Инельги.)

Аймик открыл глаза и медленно встал. Да, он – Аймик, хотя и не тот, не прежний, чья Тропа, хоть и нелегкая, пролегала по уютному, неизменяющемуся Миру, безраздельно принадлежащему охотникам, а не черным колдунам… Он – новый Аймик, на чьи плечи легла тяжесть иного, изменяющегося Мира. Согнула их, но все же не сломила.

– Я готов.

Другая песня полилась. Ждущая. Призывная. Теперь ее вел только один голос.

(Инельга? Да. Но откуда-то… из дальней дали.)

Ожили на стенах звери и духи. И Аймик… (АЙМИК? Да, но не только он, а еще и тот, кто приходил в странных снах. Тот, чья рука некогда стиснула копье, чтобы метнуть его в черный вихрь, уносящий его невесту. И была остановлена колдуном…) …почувствовал, что сам он… (Нет, ОНИ!)

…вплетаются в этот хоровод зверей и духов, скользят вместе с ними… (КУДА?)

«На встречу с Великим Мамонтом, разделившим некогда единый Род. И с Первобратьями!»

* * *

«Дрогон!»

Он открыл глаза и понял, что слеп. Ничего не видит. «Дрогон!»

Его зовет Эльга! Его невеста, унесенная черным вихрем. (Или это был сон?)

«ДРОГОН!»

(Ну конечно, дикий, скверный сон. Будто не только его Эльгу духи унесли, но и он сам всю жизнь уже… Сейчас он проснется у себя дома; его мать, Туйя, должно быть, и завтрак уже приготовила… Он просто заспался перед долгим походом. Вот сейчас…)

Зрение вернулось. Сразу. Как удар. И его качнуло от этого удара так, что едва смог удержаться на ногах.

Стало ясно: не сон. Все так и было. И он уже был Там…

(Обрывки чего-то огромного, изведанного, улетели прочь из памяти, несмотря на все попытки зацепиться… удержать… Бесполезно.

Осталось: его земная жизнь да еще – смутно – этот… Сын Тигрольва.)

Но то, что возникало и менялось в голубом сиянии перед его живыми глазами, не похоже ни на что земное.

Кроме Эльги!

Она стояла всего в пяти-шести шагах от него, такая же, как прежде, – босая, в платье невесты, – как в тот навеки проклятый день, когда была дана эта безумная клятва, и налетел черный вихрь, и… «Дрогон! Мы встретимся! Ты придешь ко мне, Дрогон!» Прожив свою земную жизнь до конца, умирая от ран – свежих и прежних, – он, вовсе не старый, не страшившийся ни когтей, ни клыков, ни вражеских копий, думал: «Все напрасно. Она солгала, из жалости… Или, быть может, – Там?» Оказалось – не Там. Здесь. Неведомо где.

– Дрогон!

– Эльга!

– Нет, Дрогон. Теперь я – Инельга.

– Перемена имени? Так твое Посвящение завершено?

(Дрогнуло сердце. Ведь это значит…)

– Нет, Дрогон, нет. Разве ты не помнишь, что сказал мой отец?..