Олег Микулов - Закон крови

Над обрывом клубилась белая пыль, а снизу доносился визг гибнущих животных, заглушивший человеческие голоса. Охотники торопливо спускались по тропе, чтобы завершить свое дело. Лошади, упавшие первыми, – самые счастливые, погибли сразу. Последние безнадежно пытались подняться на сломанные ноги и кричали, кричали в предсмертной муке. Чудом уцелевший жеребенок жалобно звал на помощь свою мертвую мать. Арго метнул копье.

Айон, не отрываясь, пил кровь вожака – Неуязвимого . Напившись, не вставая с колен, он воздел к небу руки и запел. Такого коня следовало поблагодарить особо!

Айон долго пел о сильном, бесстрашном жеребце, сделавшем все, чтобы спасти своих сородичей. Он благодарил свою жертву за отданную жизнь и просил прощения за свой удар. Он просил Великую Серую Сову о помощи: пусть этот славный, могучий жеребец вернется в Средний Мир как можно скорее! Пусть он приведет с собой как можно больше кобылиц и жеребцов, таких же сильных и бесстрашных!

Героя окружили охотники обоих Родов. Окончив пение, Айон выдернул из тела вожака обломок дротика, оснащенного треугольным наконечником:

– Сыновья Мамонта! Чей это дротик?

– Мой! – пробормотал Дрого, все еще переживая свою оплошность – неверный удар.

– Твой?! – Айон посмотрел на Дрого, затем перевел взгляд на его отца: – Великий вождь детей Мамонта. У тебя – достойный сын! – И с почтением передал обломок дротика молодому охотнику: – Возьми! Такой наконечник еще пригодится! И не откажи мне в чести разделить на трапезе сердце и печень этого молодца! – Айон осторожно, почти нежно провел ладонью по остывающему телу жеребца-вожака.

После Большой охоты пировали в стойбище Серых Сов. Дрого был счастлив. Он сидел рядом с Айоном, и только им двоим были поданы сердце и печень того, кто чуть было не спас своих сородичей, чуть не смел все эти очаги и жилища. В песнях прославляли бесстрашного Айона, спасшего и людей, и свое стойбище. Но хвалили и его, Дрого, нанесшего вожаку лошадей первый, точный удар!

Несколько дней в обеих общинах кипела работа: разделывали туши лошадей, вялили мясо, сушили на распорках и выделывали шкуры, отбирали и делили кости, пригодные для поделок. И сухожилия шли в дело, и конский волос – хвосты и гривы: без ниток не сшить одежду.

Большая охота радует не только людей. В эти дни многие звери подбираются к человеческому жилью для того, чтобы полакомиться остатками людской добычи. Люди не трогают своих гостей, незваных, но желанных. И гости (даже волки) людям не вредят: зачем? Мяса – вдосталь, хватит на всех.

Дрого проснулся от звуков, раздававшихся прямо подле входа. Какой-то зверь громко и нудно хрустел костью. «Ну уж нет! – подумал Дрого. – Жрать – жри, а спать – не мешай!» Прихватив первый попавшийся под руку дротик, он откинул полог.

Старая, облезлая лиса – в свете Одноглазой ясно были видны проплешины на ее шкуре – с трудом обрабатывала кусок лошадиного хребта. И мяса-то почти не было на этом костяке, – видно, лучшей добычи уже и не урвать! И глодать-то тяжело – не осталось и половины зубов! Увидев прямо над собой страшного двуногого, лиса оторопело тявкнула, припала к земле, но даже не попыталась бежать от лакомого куска. «Ну что же, убей! – говорили ее глаза, из которых вдруг потекли совсем человечьи слезы. – Убей, все равно – какая это жизнь!..»

– Да на что ты мне сдалась, драная шкура? – смущенно пробормотал Дрого. Вернувшись в жилище, он убрал дротик на место, посидел, не ложась, а затем, покачав головой и смущенно хмыкнув, достал из земляной кладовки мягкий, хороший кусок мяса и осторожно, чтобы не спугнуть зверя, пристроил его снаружи, у самого входа.

Дрого заснул под довольное, благодарное сопение и причмокивание.

Лето в самом разгаре. Хорошее лето, жаркое, но в меру, не до удушья. Теплые дожди освежали землю в положенные сроки, и земля обильно давала пищу всему живому. Еды вдосталь; люди говорили: «Давно уже не знали такого обильного лета! Спасибо Предкам, зима будет сытной!»

Все хорошо, но Колдун тревожился – чем дальше, тем больше. Приближался третий срок – самый опасный. Небесная Старуха скоро заснет, и тогда… «Если Старуха спит – это лучшее для мертвого и худшее для живых! Если смотрит в полный глаз, то наоборот». Старуха будет спать. И как узнать точный день, и чем отвести беду? Духи молчат.

Колдун снова и снова уходил в Мир духов, но все как бы затягивалось какой-то искрящейся пылью. Сквозь нее пробивались только неясные образы, почти безмолвные… Что с ним происходит? Неужели он теряет силу?! Это было бы самое страшное; если такое случится, Колдун станет всего-навсего старым немощным болтуном, бесполезным своему Роду. Таким же, как Узун. Тогда… Тогда самое лучшее – самому уйти к духам, не дожидаясь, пока тебя пошлют туда твои сородичи… Что ж, он стар, он пожил свое. Но что будет с общиной, с Родом? Главного он так и не сделал: преемника не оставил! Все откладывал да откладывал…