Олег Микулов - Закон крови

Повезло! Рога вновь разомкнулись, но теперь Рваное Ухо отпрянул назад и вбок, тяжело мотнув головой. Он попытался было вновь изготовиться к бою, но уверенный прыжок его соперника заставил вновь отступить. Еще прыжок, и побежденный, прокричав что-то жалкое, прянул в кустарник… А белогрудый остановился и, гордо вытянув шею, затрубил победную песнь. И тогда его подруга двинулась навстречу своему жениху.

Что ж, Рваное Ухо, сегодня ты проиграл вдвойне – и подругу, и жизнь! По направлению следа, да и по повадкам большерогих, Мал понял, что его неудачник направился к водопою. Там он и будет встречен!

Действительно, внизу, у Большой воды, слышались плеск и фырканье; олень шумно и жадно лакал. Пусть напоследок напьется; этой воды ему больше не пить! Охотник встал у тропы с таким расчетом, чтобы возвращающийся от водопоя Рваное Ухо оказался к нему левым боком, и приготовил металку и бивневый дротик.

Олень шел понуро, как будто нехотя – то ли все еще переживал свой позор, то ли в предчувствии близкой смерти. Выждав подходящий момент, Мал сильным толчком послал оружие вперед. Смертельно раненный зверь с жалобным криком бросился в сторону, но охотник уже понял: его не подвели ни рука, ни Великий Мамонт! И точно: не сделав даже пяти прыжков, Рваное Ухо тяжело рухнул на правый бок, сминая прибрежные кусты. Жало бивневого дротика достало его сердце. Вместе с последними судорожными движениями из его ноздрей выбивалась кровавая струйка.

Зверь вскоре затих, но Мал еще немного подождал. Бывает, в последней судороге большерогий может дернуть ногой, и удар его копыта дорого обойдется незадачливому торопыге! Убедившись в том, что его добыча больше не пошевелится, охотник встал на колени и обратился к своей жертве:

– Мал благодарит тебя, большерогий Рваное Ухо, за то, что ты отдал нам, детям Мамонта и детям Серой Совы, свои силы и свою жизнь! Ступай с миром по Ледяной тропе к своим предкам, чтобы возродиться к новой жизни более сильным!

Перерезав оленю горло, чтобы выпустить кровь, и уже припадая ртом к открытой ране, он добавил:

– И пусть завтра Мал будет среди тех, кто примет твое сердце и печень из рук своего вождя!

Теплая, сладковатая жидкость, дающая новые силы, наполнила его рот.

Айрис спешила туда, где они обычно встречались с Киику, – на поляну в верховьях лога, образованную расступившимся надвое веселым березняком. У края поляны росло странное дерево с широкими фигурными листьями; в окрестностях такие деревья почти не встречались. Может быть, именно оно и привлекло молодую пару под свою крону еще год назад. Киику, бывавший далеко на юге, рассказывал: далеко, за много переходов отсюда, такие деревья встречаются чаще. Айрис любила слушать рассказы Киику о далеких степях, где водится великое множество бизонов, здесь почти не бывающих, о людях, которые живут там и охотятся на этих зверей – почти так же, как дети Мамонта и дети Серой Совы охотятся на стада лошадей. Все это завораживало не меньше, чем рассказы Мала, досконально знающего окрестности, но никогда не покидавшего родные места далеко и надолго… Но с Киику она встречалась не ради его рассказов. Во всяком случае, не столько ради них…

Ни у детей Мамонта, ни у Серых Сов, да и ни у кого из известных им общин любовь неженатых и незамужних взрослых не считалась чем-то зазорным: дело молодое! Да и как ты узнаешь, правилен ли выбор, если не встречаешься с избранником или избранницей? Ну а если дело уже совсем налажено, и Начальный дар принят, и жених свое новое жилье готовит, куда поведет хозяйку очага, – тут и говорить не о чем! Впрочем, строгих правил здесь нет; Арго, например, первый раз познал свою Айю уже после свадьбы, в родном доме, около общего очага… Женатые тоже, бывает, тайком встречаются – конечно, не со своими мужьями, и не со своими женами. Тут дело иное. По-всякому бывает. Порой дело кончается ничем, порой – побегом и даже убийством, а порой – дарами, мирным разводом и новым браком… Нет твердых правил и относительно «супружеской неверности»; все дело в конкретной ситуации. Иногда это баловство, не заслуживающее внимания, порой воровство у «своего»… А ведь бывают и такие обстоятельства, когда жена просто обязана разделить гостевую лежанку с чужим – по законам гостеприимства!

Киику и Айрис впервые сошлись в конце прошлого лета, когда был уже дан и принят Начальный дар , когда решение о свадьбе было уже принято. Такие встречи должны быть тайными не потому, что они запретны, – чтобы не навели порчу . Мать Айрис, конечно, знала; знала и Нава. Арго это не касалось, а Мал… Мал не знал ничего еще и потому, что сам предпочитал не знать.