Олег Микулов - Закон крови

– НАГА!

Глухо, безнадежно…

Колдун выступил вперед и, стискивая правой рукой свой посох, словно оружие, а левой – выставив вперед o6epeг, позвал негромко:

– Йом!

Мертвец повернулся на зов не как живые – медленно, всем телом…

– Колдун!.. Старый!..

– Йом! Твое место не здесь!

Тот, кто был Йомом, заговорил вновь, но не так, как с Нагой. Медленно. Так, будто каждое слово дается ему теперь с великим трудом, с мучением!

– Старый… я… не… могу. Ледяная… нет пути… Старый… помоги… Йом не хочет… помоги…

Низкий утробный вой донесся из тьмы. Длинная судорога сотрясла тело Йома, и он замолчал.

Какое-то время молчал и потрясенный Колдун. Потом заговорил – мягко, дружелюбно, но со всей внутренней силой, на которую только был способен:

– Я понял тебя, Йом. Ты – настоящий мужчина, настоящий охотник. Я помогу тебе уйти по ледяной тропе к предкам, чтобы ты мог вернуться потом к своим сородичам. Помогу обязательно. Завтра. Но сейчас – иди в свое последнее пристанище, ложись на свою постель и не вставай больше. Не тревожь свою семью. Они тебя любят. Уходи же.

Опираясь на посох, но не опуская оберег, Колдун наступал на мертвеца, а тот – медленно, с трудом, но отходил к своему обиталищу… Уже изнутри до Колдуна донеслись последние слова:

– Отдыха… нет… помоги!

Всю ночь, все четыре стражи Колдун не сомкнул глаз. Но больше ничего не случилось, только вой звучал снова и снова. Бессильный вой. Враг заманил в ловушку одного из лучших сыновей Мамонта, враг торжествовал победу и все же проиграл!

– Йом был воистину лучшим охотником детей Мамонта! – говорил Колдун перед притихшими общинниками. – Он и сейчас – лучший! Он сопротивляется Врагу даже теперь. И мы должны спасти Йома, вырвать его из-под власти Врага, помочь уйти по ледяной тропе. Колдун верит: такой охотник возродится очень скоро!

Арго задал вопрос, который был на языке у всех:

– Помочь? Но как?

– Убитого нежитью нельзя хоронить как убитого человеком, хонкой или иными духами. Со мной останутся вождь и… (Колдун обвел глазами мужчин) и Донго. Остальные пусть отойдут подальше. Покинут стоянку. Потом, когда скажу, вернетесь, а мы втроем унесем тело. Хоронить нужно не здесь. У воды.

У воды?! Среди общинников пробежал сдержанный ропот. Не осквернят ли они тем самым Большую воду? Ведь здесь – ее Исток!

Колдун успокаивающе поднял руку:

– Вода очищает, как и огонь. Здесь – лучше вода: очистить нужно не убитого врага, а погибшего друга.

– Колдун! Старый! – робко заговорила Нага. – Скажи, я могу проститься с мужем?

Какое-то мгновение он колебался.

– Сможешь. После обряда. Остальным лучше этого не делать.

Люди ждали на ветру – здесь не найти укрытия поблизости от стоянки, чтобы можно было услышать зов Колдуна. Плакали женщины, угрюмо молчали мужчины. Такого погребения еще не знал никто из них. Правда, и того, что случилось этой ночью, до сих пор не переживал никто. Почти никто.

– Колдуну виднее! – сказал старый Гор, и с ним молча согласились.

Дождя нет, но солнце играет с белыми облаками. Ветер гонит их от озера, может, и собьет в большую стаю.» Не слишком ли далеко ушли? Услышат ли зов Колдуна? Ветер-то с другой стороны!..

Что это? Крик? Колдун зовет, быть может?

Люди тревожно переглядывались, всматривались в сторону своей стоянки. Конечно, сейчас утро, солнце… Ну а что, если не нежить, а чужаки?

– У кого глаза поострее? Что там? – проворчал Гор.

– Ничего вроде, – пожал плечами Каймо.

Но вот наконец у крайнего шалаша появилась фигурка, призывно машущая руками… Донго!

– …а-айтесь! – долетел отголосок.

Трое совершавших обряд стояли у входа в обиталище мертвого . Дрого заметил, что на Колдуне – другая рубаха У Донго трясутся губы и лицо – белое, как первый снег. Да и отец…

Колдун казался спокойным.

– Нага, ты можешь проститься с мужем.

Нага вошла в шалаш с Аймилой на руках, Ойми цеплялся за край ее рубахи. Колдун покосился на Ойми, но промолчал. Вернулись быстро. Ойми плакал, а Нага, хотя и бледная, казалась… успокоенной .

– Теперь… – начал было Колдун, но его прервала Айя:

– Я мать. И я прощусь с сыном. Дрого тоже выступил вперед:

– А я – брат!

– Хорошо, – вздохнул старик, – идите. Вначале Айя. Недолго .

Дрого вошел в полумрак обиталища мертвого и приблизился к ложу. Йом лежал прикрытый лошадиной шкурой от ног до подбородка. Лицо совершенно белое и уже не такое , как вчера. Мертвое. Пахло чесноком.