Олег Микулов - Закон крови

Но гораздо чаще общинники обсуждали другое: кто виноват? Кто призвал нежить – вольно или невольно? Говорили об этом все – но не со всеми, а только с самыми близкими, самыми доверенными… Холодок отчуждения, подозрительности полз даже между своими , членами одной общины. Что уж говорить о чужих! Их-то и подозревали в первую очередь, особенно дальних . Чаще всего шептались об этих непонятных детях Куницы – нимало не заботясь о том, что предостережения были разосланы от имени Куницы-колдуна! – и об общине детей Мамонта, в которой был нарушен Закон крови . И все чаще и чаще в таких разговорах всплывала фигура старого Колдуна, ученика великого Хорру… (Да-да, того самого, при котором ужас не прекращался… А его ученик… Он ведь тоже… Старики рассказывали…)

Даже саму общину детей Мамонта не миновали эти разговоры. На то он и Колдун, чтобы Закон не был нарушен, чтобы гнев предков не пал на Род, – так почему не предотвратил? Почему не дал лучшему охотнику снадобья? Вождю почему не сказал? А его болтовня на Суде о каком-то тайном и могучем Враге, якобы околдовавшем Мала… Уж не сам ли он?.. Ведь, кажется, старики говорили: давным-давно, когда ученик великого Хорру был еще юн, произошло что-то ужасное… Но сейчас спросить не у кого: Тор отмалчивается, сам Колдун не скажет, а остальные… Говорят, даже вождь Арго был тогда еще ползунчиком…

Больше всех старалась старая Йага – горе и злосчастье обеих общин-соседей. Она – из дочерей Мамонта, но живет в стойбище Серых Сов, в жилище покойного мужа (люди говорили: он не от хонки умер – от языка своей хозяйки!). Теперь успешно отравляет жизнь своему младшему сыну, еще не женатому, а заодно и дочери, имевшей несчастье влюбиться в охотника не из дальней, а из соседней общины детей Мамонта. Остальные дети давным-давно сбежали в дальние общины, подальше от «любимой мамочки». Даже старший ее сын с разрешения вождя ушел жить в дальнее стойбище – то самое, где впервые объявилась нежить . Йага, высохшая как сосновая щепка, неутомимо сновала между двумя общинами, и поучала, поучала, поучала. Она знала все. Дай волю – она и вождя Арго, и старого Колдуна научила бы, как правильно вести дела общины и рода… За ней хвостом тянулись свары, склоки, пересуды, явные и тайные слезы.

До сих пор охотники старались не обращать внимания на всем известную стерву. Пресекали всякие попытки вмешаться в мужские разговоры. Но теперь… Теперь порой невольно прислушивались к скрипучему полушепоту:

– Я давно говорила… Давно предупреждала… Старая Йага все видит, все помнит… Помнит, как все мы едва не погибли. А из-за кого? Говорили: еще тогда надо было убить! Были бы у нас действительно мужчины!.. Да мужчина-то едва появится – со свету сживут, как моего!.. Или как вашего … кто его извел, а? То-то!..

Да, после своей смерти затравленный муж Йаги стал в ее речах образцом всех добродетелей, которого погубила злая посторонняя сила. Какая? Кандидаты в тайные губители менялись с течением времени, и следует признать: выбор совершался бескорыстно, отнюдь не по принципу – кто больше навредил Йаге. Злодеем мог быть объявлен и человек, вовсе ей не знакомый, и двух слов с ней не сказавший. Так, еще год назад она многозначительно намекала на пожилого сына Куницы – отца того самого белокурого великана, который взял в жены дочь Мамонта, – и кого Йага в лицо-то не видела, слышала лишь имя… Ну а сейчас настал черед старого Колдуна. Может быть, в другие времена она бы и не решилась на такую небезопасную болтовню, но сейчас обостренное чутье старой склочницы безошибочно подсказывало: самое время! И она не ошиблась: в эти трудные дни колдунам не до сплетен, а народу нужен виновный , и виновный не простой!

Колдун-Куница навестил общину Гарта на другой день после похорон Лайми и долго говорил с вождем. А еще через день разговор этот возымел последствия.

Дочери Серой Совы, расположившись около общих очагов, занимались приготовлением краски. Не сухой крови Рода, нет, – обыкновенной красной краски для домашних нужд. Как и сухую кровь, ее делают из накаленных в огне и расколотых тяжелых камней, их потом разбивают, и внутреннюю часть, приобретшую при обжиге красный цвет, растирают в порошок на песчаниковых терках. Но сухая кровь Рода может быть приготовлена только колдуном или вождем – под специальные заклинания. Только она, имеющая магическую силу, используется при различных церемониях и обрядах. Обладать ею могут (и должны) только взрослые охотники. А обычную краску – для одежды, для тела, для деревянной посуды, для костяных орудий и простых украшений (но не оберегов!) – может приготовить любая женщина. Для этого магия не нужна, заклинания не требуются – только тяжелые камни, огонь и терка.