Лев Власенко - Рассказы - 2005-2010

Пананто остановился, когда трещина из-под его ноги со скрипом побежала к открытой, уже оттаявшей темной воде.

— Хватит, пожалуй, — пробурчал старик и сбросил с плеч тяжелую упряжь.

Айнау облегченно вздохнула и последовала его примеру.

Вместе со своим скорбным грузом они отошли уже далеко от берега, где остались сыновья Айнау.

Женщина начала поправлять оленьи шкуры, в которые было завернуто тело ее мужа, лежащее на больших санях. Тяжелая зимняя одежда скрывала маленькие язвы и нарывы на руках и груди покойника. Пананто вспомнил, как мужчина кричал от боли, и порадовался, что теперь несчастный освободился от мук.

Рядом, на старых и едва что не разваливающихся нартах лежала жена Пананто, облаченная в свою лучшую кухлянку и белые камусовые штаны. В отличие от мужа Айнау, она умерла легко, как умирают только старики, прожившие долгую и насыщенную жизнь.

Пананто в последний раз посмотрел на ее лицо, убрал упавшую на холодную щеку прядь черных волос…

— Думаешь, далеко зашли? — с сомнением спросила Айнау, глядя на уходящую в море искрящуюся ледяную гладь.

— Вместе проломят, — рассудил Пананто.

Взявшись за края саней, он и Айнау навалились изо всех сил и, разогнавшись, выпустили их. Деревянные полозья со скрипом заскользили по льду. Когда сани остановились, вокруг них разбежалась паутина тонких трещин. Но лёд выдержал. Тогда Пананто и Айнау взялись за маленькие нарты, легко послав их следом за санями.

«Прощай…» — прошептал Пананто своей жене, перед тем как разжать руки.

Лед провалился, стоило нартам стукнуть тяжелые сани. Пананто резко подался назад, едва не свалившись в ледяную воду следом за своей покойной женой. Айнау помогла ему удержаться и оттащила от разрастающейся проруби. Круги медленно расходились на потревоженной воде, поглотившей покойников.

— Ну вот и все… — сказал Пананто.

— Эх, муж недоволен будет, — покачала головой Айнау. — У танит [1] Танит — собирательное название для всех племен кочевников-оленеводов. не так ведь хоронить заведено как у нас, морян. Он хотел, чтобы яму ему вырыли, чтобы рога оленьи к ней потом приносили…

— Ничего, поймет, — пробурчал старик.

Сам он не смог бы выкопать в земле яму, а сыновьям Айнау нельзя было позволить коснуться тела, отмеченного болезнью.

…Когда кэле проехали через кочевье, неся смерть в своих костяных санях, заразились только двое. Испуганные жители кочевья выгнали больных в тундру, но Пананто не пожелал бросать свою жену, а Айнау — оставлять мужа. Вместе они поставили в тундре ярангу и принялись, как могли, лечить, пытаться облегчить боль умирающих.

Теперь они возвращались к далекому, безрадостному серому берегу. Пройдет еще несколько месяцев, и склоны серых сопок зарастут травой и цветами. Но пока еще в мире властвовали холод, болезни и смерть… Последние дни зимы были безжалостными и могли лишить человека возможности еще раз увидеть настоящую весну.

— Что будешь делать? — спросил Панантно, когда до берега оставалось пройти меньше половины пути по скользкому льду.

Он знал, что селение, изгнавшее мужа Айнау, не позволит ей с сыновьями вернуться. Вместе с Пананто она касалась больных. Женщина не заразилась, но в ее чистоту никто не поверит. Все слышали леденящие кровь истории про людей, которым кэле даровали вечное здоровье и неуязвимость к холоду — но взамен обрекали их нести горе другим людям. Изгои — вечно здоровые, вечно молодые — скитались по тундре неприкаянными, сея всюду смерть. Люди умирали, стоило им заговорить с теми, кто был отмечен кэле, и даже трава не росла там, где оставались их следы. Они скитались, пока не сходили с ума от одиночества, и буря подхватывала крики несчастных безумцев, разнося их по бескрайним просторам ледяной пустоши.

Пананто не хотел для Айнау такой судьбы и решил пригласить ее к себе, в дом из китовой кости на морском берегу, но своенравную женщину оказалось нелегко уговорить или напугать.

— Я не верю в проклятье кэле. Моя мать рассказывала, что когда она была молодой, болезнь выкосила всю ее семью. Но никто из тех, кто потом знал мою мать, не умер от болезни. Поеду лучше к оленеводам, — решила Айнау. — У моря меня теперь никто не ждет, а танит охотнее в жены возьмут. У них мужчины крепкие — по три жены на молодца! Глядишь, и найду себе нового мужа…

— Конечно, найдешь, — улыбнулся Пананто.

Айнау была отнюдь не старой, все еще красивой женщиной, да и ее сыновья обещали вырасти хорошими охотниками. Кто же откажется от такого прибавления в своем роду?..