Анатоль Нат - Приключения Вехтора

Зажатые во дворе замка, гвардейцы со своими семьями, как только поняли, что главные ворота плотно перекрыты, неведомо когда прибывшими конными и деваться им уже некуда, а остаётся только или умереть, или сдаться на милость князя, решили дорого продать свою жизнь. Бежать было поздно, но рук, никто из них, сдаваясь, не поднял. И во дворе замка развернулась бойня.

Все прекрасно знали, о какой милости князя может идти речь, и поэтому с отчаянием обречённых бросились на прорыв. Все. И мятежные гвардейцы, и их жёны, прекрасно понимающие, чего им следует ждать от милости князя, и их дети, надеющиеся теперь только на лёгкую смерть в бою. Даже малые детишки, только и могущие, что поднять какую-нибудь палку, бросились в бушующую во дворе свалку.

И может быть они бы прорвались, если бы не было уже слишком поздно. Слишком много гвардейцев уже подошло к замку, и слишком плотным кольцом охватили они мятежников.

Никто не ушёл. Только маленькая группка каких-то отчаянных гвардейцев, бешеным рывком, рванувшая в сторону от главных ворот, сумела прорваться к открытой кем-то задней калитке. Потеряв при прорыве, чуть ли не половину людей, она прорвала тощее ещё оцепление вокруг замка, буквально разметав его в стороны и вырубив подчистую, и насмерть загоняя лошадей, бешеным галопом бросилась в сторону столицы.

Не сразу оценив возможность прорыва, а точнее, будучи абсолютно уверенными, что деваться им там некуда, только что подошедшая конная сотня не стала особо рьяно преследовать прорвавшихся. Да и уставшие после длительного перехода кони гвардии мгновенно отстали от застоявшихся в княжеских конюшнях рысаков.

Проскакав, буквально пару вёрст, следом за беглецами и окончательно загнав лошадей, они вынуждены были вернуться, чтобы плотнее перекрыть замок не допуская больше подобного прорыва.

Однако к этому времени, прорываться уже было некому.

Весь двор замка был завален порубанными телами. И мятежных гвардейцев, и группами, наспех собравшимися в разных углах двора, и по одиночке, тех, кто не успел выскочить из своих одиноких клетушек. И баб их. И детишек. Всех княжна приказала рубить. Всех порубили. Даже скотину домашнюю, и ту себе не оставили, пустив под нож.

Только огромные лужи крови, покрывающие всё пространство мощёного булыжником двора, влажно блестели теперь на только, только взошедшем солнце, да кучи трупов неряшливыми валами устилали идеально чистый ещё вчера двор замка.

— Да-а, — мрачно протянул князь, глядя на горы трупов, устилавших двор. — Недооценил я своего сотника. Сумел таки выучить своих. Дороговато нам досталась эта ненужная победа.

За всё время, пока шло сражение во дворе, он так и не сдвинулся ни на шаг с места у своего окна и теперь глядел на залитый кровью двор в каком-то мрачном недоумении.

— А это, действительно, оказались лучшие, что у тебя были, — задумчиво проговорила стоящая рядом княжна. — Как же они тебя любили, что не пожелали сдаться на твою милость.

— Наверное, знали, что ты рядом, — невесело усмехнулся старый князь, поворачивая к ней голову. — Потому и не сдались. Слава твоя нам дорого обходится, — кивнул он в сторону залитого кровью двора. — Даже детишки не пожелали сдаться. Видать знают о твоей дружбе с ящерами.

— Пфе, — презрительно сморщила носик княжна. — Что они могут знать. Насмотрелись на своих отцов, вот и бросились под копыта с жалкими прутьями.

— Дядя! — раздался у них за спиной чей-то громкий и недовольный голос, — может быть, ты всё же встретишь меня, как положено.

— Дмитрий! — повернувшийся старый князь бросился к появившемуся в дверях княжеского кабинета рыцарю, радостно улыбаясь и распахивая объятия. — Наконец-то. А я всё думал, кто это так скоро прибыл нам на подмогу. А это, оказывается ты.

— Я прибыл сразу же, как только получил от вас весточку о том, что в замке неблагополучно, — недовольно поджав губы, проговорил рыцарь. Прибыл так скоро как смог. Даже коней загнал до такой степени, что они уже больше ни на что не пригодны. Даже какую-то группу упустить пришлось, — недовольно поморщился он.

— Не уйдут, — радостно махнул рукой князь, — эти дурни со страху бросились бежать в столицу, а там мы их живо найдём. Не уйдут, — радостный князь, аж лучился от радости, со всей силой хлопая молодого рыцаря по плечам.

— Живых то, хоть, сколько то осталось? — прервала его радостные причитания княжна, недовольно поморщившись от столь бурного проявления чувств. — Или после тебя, дорогой братец. Уже никого и ничего живого можно не искать?