Анатоль Нат - Бабье царство.

— Яволь, мин херц, — тявкнул каким-то придушенным голосом Варус и мгновенно растворился в дверях, оставив сидеть профессора с ошарашенным видом и отвалившейся челюстью.

— Это что такое было? — неуверенно глядя на Дашку, ткнул он пальцем в сторону хлопнувшей входной двери. — Это что, ящер был?

— Угу, — яростно затрясла головой Дарья. — Он самый. Самый здесь главный. Это его так баронесса выдрессировала. Чуть что не так, она ему: "А что это вы, мин херц, мышей не ловите", ну и далее, как повернётся. Или шею намылит, или похвалит за что-то. Вот он и повадился последнее время всё "мин херц, да мин херц" вставлять в разговоре, по любому самому пустому делу. А где сама баронесса, это словцо подхватила, я не знаю. Наверное от Сидора. Тот раньше это словцо всегда любил вставлять по поводу и без. Вот, она и жаловалась, что смысла не понимает, а словцо привязалось.

Этим же вечером, уже довольно поздно, когда все там собирались уже укладываться спать, в дверь землянки неожиданно постучали и, открывшему дверь часовому, предстал невысокий, аккуратно одетый худенький паренёк, неизвестно с чего заглянувший к ним поздно вечером.

— А-а, — тут же раздался радостный вопль Дашки, выглянувшей вслед за ящером за дверь. — Колька! Явился мерзавец! Ты где пропадал весь день! Тебя когда ещё просили прийти, а ты заявился, на ночь глядя! У тебя совесть есть! Тут мы с профессором совсем извелись, изобретая вместе жутко нужную вещь, а ты всё где-то шляешься! У тебя совесть есть! Ты, вообще, о чём думаешь….

— Входи, входи, Колька, — оборвал Дарьины вопли профессор, отстраняя яростно теребящую ошеломлённого паренька Дашку и пропуская того в землянку. — Хорошо, что зашёл, а то я уж думал и сам к тебе наведаться.

— Да я эта, — засмущался Колька, — не мог раньше. Хотел, да не получилось. Работы много, потому и задержался. Дарьи нет, вот одному и приходится справляться. Хочу кого нанять в помощ, да пока никого не согласен, больно ленивые все. Не хотят работать по двенадцать часов.

— Заходи, заходи, — профессор помог пареньку раздеться, приняв у него его пальтишко. — Тут Дашка совсем по тебе соскучилась. Весь день только и слышу, что Колька то, Колька сё. Значит, соскучилась, — подмигнул он зардевшемуся пареньку.

— Колька, мерзавец, — тут же встряла Дашка, до того молча вертевшаяся у них под ногами. — Признавайся, это ты мне нагадил с моими тканями?

— С какими такими тканями? — недоумённо посмотрел на профессора паренёк. — Да я кроме рыбы, за последнее время ничего то и не видал. Она мне уже по ночам снится, эта рыба, в кошмарных снах. Солёная, копчёная, вяленая, даже варёная в казане, с пампушками. А тканей никаких я не брал и ничего с ними не делал. Мне для работы никакие ткани не нужны.

Профессор, с любовью посмотрев на смущённого столь бурной встречей паренька, пояснил:

— Речь идёт не о настоящем времени, а о том, когда в город пригнали пленных амазонок, — уточнил он. — Где-то в конце лета, начале осени.

Устроив паренька за столом, он тут же погнал возмущённо фыркнувшую Дарью на кухню, ставить чайник и готовить угощение для позднего гостя. А сам расположился напротив него, и, внимательно глядя на паренька, попытался настроить того на деловой лад.

— Судя по твоему озадаченному виду, ты ничего ещё не знаешь, — задумчиво покивал он головой. — Ну что ж, это хорошо. Значит, компания по дезинформации проходит как надо.

— Так вот, понимаешь, Колька, — профессор яростно почесал у себя в затылке, а потом внимательно посмотрел пареньку прямо в глаза, — это очень важно для нас, для всех. У нас каким-то образом, получился великолепный материал, из той ткани, что была заготовлена Сидором на паруса для своих лодий. А теперь мы пытаемся вспомнить, как это вышло и ничего у нас не выходит.

— Что вышло, чего не выходит? — вконец растерялся паренёк. — Причём здесь я? — удивлённо посмотрел на него Колька. — Я занимаюсь рыбой, и ни на какую ткань, у меня просто времени нет. А последнее время вообще стало тяжело, как Дарья пропала. Работы много, а вертеться приходится одному. Сидора в Приморье не интересует сколько нас здесь работает. Ему вынь да положь положенную норму и остальное его не интересует.

Недавно писал, что если я не буду еженедельно закатывать по полной колоде бочек пряного снетка в неделю, он у меня с задницы ремней нарежет. А полная колода вы знаете сколько — это двенадцать пудовых бочек, больше одной бочки в день, — возмущённо воскликнул Колька. — А задница у меня одна, — робко улыбнулся парень, — и мне её жалко.