Кэтрин Азаро: Ухватить молнию

– Тина, – спросил он, – с тобой все в порядке?

Я попятилась, зацепилась за какую-то кучу мусора в коридоре, стукнулась спиной о стенку и в конце концов шлепнулась на колени. Чтобы сдержать бившую меня дрожь, я едва не засунула себе в рот кулак.

Эльтор подошел и опустился передо мной на колени. Он протянул ко мне руки, но я вся напряглась, и он мгновенно их опустил. На лице его было напряженное выражение, похожее на маску боли, однако я не заметила на нем ни царапин, ни синяков.

– Все в порядке, – произнес он. – Его больше нет. Эльтор поднялся и предложил мне руку.

– Не понимаю, как только брат может с тобой так обращаться.

Я поднялась на ноги и сделала шаг назад.

– Брат?

– А разве это был не твой брат?

– Нет.

– Нет? Тогда все понятно.

– Что понятно?

– Почему он не обратил внимания на твой страх.

– Ему нравится, когда люди его боятся. От этого он чувствует себя настоящим героем.

Эльтор пробежал рукой по волосам. Я заметила, что она у него дрожит. Но не потому, что так он среагировал на случившееся. Я ведь ощущала, что у него внутри. Никакого страха перед Нагом у него не было и в помине. Он дрожал потому, что дрожала я.

– А как ты узнал, что мне нужна помощь? – поинтересовалась я.

– Я принял твой сигнал. Даже с расстояния. Ты всегда посылаешь такие сильные сигналы?

Опять он за свое. Несет какую-то околесицу. Я попятилась к лестнице.

Эльтор обвел взглядом темный обшарпанный коридор.

– Мне кажется, ты должна найти себе безопасное место.

– Esta bien. Все в порядке.

Господи, как же мне взять мою сумку? Эльтор стоял между мной и дверью.

Он наблюдал за мной с таким видом, словно бился над разрешением какой-то загадки. Затем вышел наружу и вернулся, неся мою сумку. Поставил ее на пол и шагнул в сторону. Я же, не теряя ни минуты, схватила сумку и поспешила прочь. Эльтор не пошел за мной. Просто стоял и наблюдал, как я поднимаюсь по лестнице.

На втором этаже в окошко в конце коридора заглянула луна, освящая пол и стены. На полу тотчас стали видны кучи мусора, а на стенах уродливые черные пятна – следы пожара, который когда-то едва не уничтожил это убогое строение. Где-то заплакал ребенок, сначала резко и пронзительно, затем чуть тише. Наверху была слышна семейная перебранка – женщина и мужчина орали друг на друга.

Я бегом бросилась к своей двери и отомкнула сначала верхний замок, а затем нижний, затем еще один, посередине, и открыла дверь. Очутившись внутри, заперла дверь и устало прислонилась к стене. Меня всю трясло, и я ничего не могла с этим поделать. Не осталось сил даже доползти до кровати. Я в изнеможении опустилась на пол и легла, упершись головой в дверь. Меня продолжала бить дрожь. От усталости и пережитого страха я лежала трупом и не могла даже пошевелиться.

Глава 2

ГОЛУБЫЕ АЖУРНЫЕ ЧУЛКИ

Открыв глаза, я увидела перед собой залитую солнцем комнату. Выглядела она как и всегда – посередине телевизор, а у южной стены моя кровать. Над кроватью – huipil, белый наряд моей матери, украшенный вышивкой и перьями. Кстати, наряд этот закрывал особо неприглядную дырку в стене. На другой стороне комнаты, у восточной стены, располагалась «кухня», отделенная невысокой перегородкой, за которой нашлось место для плиты и холодильника. Окошко над раковиной процеживало солнечные лучи сквозь тонкие голубоватые занавески.

На часах было девять утра. То есть до начала моей смены в «Голубом рыцаре» оставалось еще семь часов. Я переоделась в ночную рубашку и заползла в постель. На этот раз сон укутал меня по-настоящему, словно нежное пуховое одеяло.

В два часа дня меня разбудил лай собаки за окном. Я встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало и призадумалась. Было над чем. Выглядела я лет на десять старше своего возраста. До этого дня мне не давала покоя мысль, почему Наг выглядит гораздо старше своих лет – наверняка тот образ жизни, который он вел, отнимал у него жизненные силы.

Наг все-таки прав. В полицию мне лучше не ходить. По крайней мере так я тогда считала. Наша семья перебралась в Штаты в 1981 году, и по закону от 1986 года на нас как на нелегальных иммигрантов распространялась амнистия. Но ни моя мать, ни Мануэль не владели английским настолько хорошо, чтобы во всем этом разобраться. Я пыталась уладить дела сама, но беда в том, что я была несовершеннолетней и нуждалась в официальном опекуне. Поэтому до поры до времени решила подождать, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

Наконец я собралась идти на работу. Я открыла дверь в коридор… и от испуга едва не запрыгнула назад в комнату.