Макс Далин - Слуги зла

— Дурак ты, Репейник, — обиделась за меня Шпилька. — Это же наш Эльф, а ты про него всякую дурость думаешь!

Репейник смутился. Я хлопнул его по костлявому плечу:

— Я ни за что не стал бы. Это ни людям, ни вам не полезно. Люди из-за этих камней могут переубивать друг друга, понимаешь?

Репейник посмотрел на меня снизу вверх:

— Ну так считай, что они и твои тоже.

— Люди?

— Да нет, эти камни красные… Да, ребята, к вам это тоже относится.

— Угу, — сказал Паук. — Мы уже поняли.

И я понял. Считается, что носить нечто прекрасное не в кармане, а в душе — эльфийский дар, но люди, гномы и эльфы слишком любят ощущение обладания, чтобы точно следовать такому принципу. Бескорыстие — это варварство. Бескорыстие — это глупость. Все всегда думают о том, как хорошо бы что-то заиметь…

Вот я и имею. Эти камни и мои тоже. Мне их Репейник подарил.

Ночлеги в пещере, не приспособленной для жизни, сильно отличаются от ночлегов в лесу. Арши малочувствительны к холоду камня, меня же он пронизывает до костей, стоит только лечь. Ни плащ, ни орочий спальный мешок особенно не спасают. Чтобы не окоченеть до лихорадки, я спал в обнимку с Задирой и Пауком, чувствуя себя крысенком в норе, в куче с себе подобными. Изящная манера Задиры складывать на соседей по ночлегу руки и ноги изрядно выводила меня из себя: просыпаясь очередной раз от тяжести его лапы на своей бедной шее и кошмарного сна, в котором на мою шею уселся буйвол, я щипал его за ухо, отчего просыпались все. Поэтому, выбирая между последним ночлегом в пещере и ночлегом на поверхности земли, я, оставшись в меньшинстве, пытался отстоять второй вариант.

— На самом деле, напрасно, Эльф, — возражал Паук. — Там же опаснее. Часовых надо выставлять, Пуща рядом, да и вообще… тут-то мы дома.

— Паук, — взмолился я, — да я сам прокараулю полночи, только избавьте меня от холода и Задиры! У меня от них все кости ноют!

Шпилька хихикнула, Задира осклабился:

— Ах, какие мы, Эльфы, деликатные создания! Интересненько, а в Пуще ты как спал? На постельке из живых белочек?

Я щелкнул его по носу, он не успел увернуться и обиделся. Паук задумчиво намотал веревочку на палец и вывел резюме:

— Ладно. Поднимаемся наверх.

Репейник, усмехаясь, пожал плечами:

— Эльф в вашей команде в любимчиках, ребята.

— Эльф от лихорадки чуть не сдох, — сказал Паук. — А всего и было, что выкупался в роднике в начале сентября. Люди болеют от холода, это надо учитывать. Товарищ-то он товарищ, конечно, но не арш все-таки. Пойдемте к воротам.

Репейник согласно кивнул; вероятно, тирада Паука его убедила.

Ворота, ведущие в Морайю с этой стороны, не охранялись — их было просто невозможно открыть изнутри чужаку, не знающему секрета. Даже если, паче чаяния, он догадывался о существовании лаза и каким-нибудь образом отыскивал отпирающий механизм, его убивали защитные устройства, которые прежде надлежало сделать безопасными. Впрочем, судя по отсутствию трупов около ворот, никому из эльфов или людей не приходило в голову искать тут вход в величайшие из подземелий страны.

Эльфы не знали о рубиновых и аметистовых россыпях. Они не знали о железной руде на юго-востоке Морайи, а об удивительной магнитной породе они не знали в принципе. Когда мне показали, как железные опилки и мелкие гвозди, обретая волшебную видимость жизни, стремятся к бурому булыжнику и прилипают к его поверхности, я определенно решил, что это орочье колдовство. Полозу стоило некоторого труда меня переубедить. Итак, эльфы не знали о большей части здешних сокровищ… знание, вероятно, спровоцировало бы новую войну. Хотя всем было очевидно, что войны не избежать и так.

Эльфы не знали о механических изысках аршей, а магия не отвращала действия этих хитроумных штуковин точно так же, как орочьи механические приспособления не отвращали действия эльфийских магических сил. Какая это была странная война, затянутая на столетия…

Я уже почти забыл за время жизни под горами, дружбы с аршами, странствий, сражений, до какой степени арши ненавидимы эльфами. Слуги Зла. Прихвостни Тьмы. Ведь для меня все эти слова уже стали только поводом для шуточек или пустым звуком, я ухитрился за полгода в горах забыть триста лет в Пуще… но когда-то было совсем иначе…

Эльфы видели в аршах абсолютное зло. Почему? Ведь мои друзья всячески избегали спускаться с гор или выбираться из пещер без крайней нужды. Они, очевидно, неуютно почувствовали бы себя в лесу. Я уже точно знал, что планов по захвату мира или хотя бы Пущи никто из аршей не строит. Так в чем дело?