Тина Даниэл - Тёмное сердце

Как бы то ни было, мысли обеих были поглощены стонами и криками Розамун. Её муки были ужасны на взгляд ребёнка. Время от времени глаза Розамун закатывались, и её тело застывало в боли, когда она выносила повторные схватки.

Роды продолжались и Кит втайне страстно желала успокаивающего присутствия Гилона и задавалась вопросом, когда же вернётся её отчим. Но она тут же с безнадёжностью поняла, что время было только около полудня и что, как правило, Гилон не возвращается до сумерек.

Спустя приблизительно час после прибытия Минны, дыхание Розамун резко замедлилось. Акушерка засунула руку под сорочку Розамун и кивнула головой Китиаре.

— Вытолкни ребёнка наружу, Розамун. — скомандовала она.

Кит с удивлением посмотрела на Минну. Розамун, бледная, в горячечном бреду и облитая потом, едва ли казалась способной повернуть голову на подушке, не то что толкнуть что-нибудь.

Тем не менее, по приказу Минны, Кит взобралась на кровать и помогла Розамун сесть. Она подставила свою спину под вспотевшую спину своей матери и уперлась ногами в деревянную спинку кровати, таким образом поддерживая Розамун в сидячем положении. В это время Минна снова призвала Розамун толкать.

— Тужься! — кричала Минна. — Если ты хочешь покончить с этим, тужься!

Прошел ещё час, за который ничего не изменилось, за исключением того, что ноги Кит чувствовали себя подобно брёвнам, а голова Розамун упала на плечи дочери, как будто мать потеряла сознание.

Минна села, прядь волос упала на её украшенный бисеринками пота лоб. Хотя и изнурённая, она систематически продолжала убеждать Розамун тужиться.

Затем, издав один затянувшийся стон, Розамун родила.

Для Кит ребёнок был подобен красновато-фиолетовой обезьянке, покрытой кровью и каким-то белым, похожим на сыр, липким веществом. Здоровый крик, который, казалось, встряхнул стёкла в рамах, определил пол ребёнка.

— Мальчик! — закричала Минна. — У тебя прекрасный, здоровый мальчик, Розамун! — сказала она, ловко вытерев младенца, спеленав его и укутав чистым одеялом. — Он весит, должно быть, целых десять фунтов! Просто великан!

Эта информация прошла мимо матери ребёнка. Глаза Розамун приоткрылись, затем снова закрылись, когда Кит поднялась из-за её спины, позволяя матери бессильно откинуться назад на подушки.

Почти тут же Розамун сильно вдохнула, возвращаясь к действительности. Её глаза испуганно открылись.

— Просто послед. — пробормотала Минна сама себе, глядя на Розамун. Но тут же акушерка быстро втиснула запелёнанного младенца в руки Кит и вернулась к матери.

Пристально вглядываясь в неё, Минна схватила свою родильную сумку, лежащую у ножки кровати. Она порылась в содержимом и вытащила оттуда ещё один маленький мешочек, на этот раз с двойным зажимом. Когда акушерка осторожно открыла его, то Кит, стоящая около Минны, могла бы поклясться, что внутри мешочка пылал свет!

Минна вытащила щепотку чего-то. Повернувшись к кровати, акушерка рассеяла это что-то в воздухе над ложем, одновременно пропев несколько слов, которых Кит не поняла.

Свет в комнате, казалось, замерцал. Мгновение спустя, Кит почувствовала, как на неё накатило чувство мира и покоя. Младенец в её руках перестал кричать. Ещё более удивительным было то, что Розамун улыбнулась, глубоко вздохнула и снова опустилась на подушки. За долю секунды, казалось, мать Китиары, заснула безмятежным сном! Девочка не могла поверить своим глазам.

Затем, так же быстро, как и прибыла, мирная аура испарилась.

Дыхание Розамун ускорилось. Её веки взлетели, но глаза тут же снова закатились. Минна встревожено склонилась над Розамун, поглаживая её по щеке.

Кажется, только ребёнок получил длительное воздействие от фокусов Минны. Кит неуклюже держала младенца подальше от себя, направляясь к колыбели, которую любовно сделал Гилон. К счастью для всех присутствующих, новый брат Китиары позабыл о своём изначальном недовольстве тем фактом, что его вытащили из комфортного тепла матки. Немедленно после того, как Кит положила его в его новую кровать и качнула колыбель, он с воркованием уснул.

Минна вздёрнула сорочку Розамун и плотно приложила обе руки на её раздутый живот. Она вытащила из своей сумки штуку, похожую на маленький цилиндр, только низ этого цилиндра сузился до узкой горловины, а затем расширялся, превращаясь в эластичную чашу.

— Цилиндр прослушивания. — сказала Минна, ни к кому особо не обращаясь. Конечно, не к Китиаре.