Лана Тихомирова - Особый соус для героя

Радости моей не было предела! Из больницы я вышла в теплый летний вечер. Виктор ждал меня у ворот. Мы поцеловались.

- Чудесный вечер, - сказала я.

- О, да… Я очудесился, пока дождался тебя, - спокойно сказал Виктор.

- Чего?

- Ты на часы смотришь, когда работаешь? - он смотрел на меня иронично, приобнимал за плечо.

Я посмотрела на часы, а потом на Виктора.

- Прости…

- Да, что там! Два с половиной часа чистого курения, - отмахнулся Виктор.

- Лучше бы ты воздухом дышал.

- А я дышал. Что-то серьезное случилось?

- Нет, ничего особенного, - тихо ответила я, - пойдем в пирожковую сегодня? Я так проголодалась, пойдем?

Виктор молчал в раздумьях.

- А куда ты хочешь? - не унималась я.

- Хочу, чтобы ты возвращалась домой пораньше, но можно и в пирожковую.

Весь тот вечер и новое утро возлюбленный мой был грустен. Что его гложет, Виктор и сам не знал. Я привыкла к таким порывам его творческой личности, и давно уже заметила, что он стал уставать от бурного творчества, писал гораздо меньше и интенсивнее и музыки, и картин, чем раньше.

Ему чего-то не хватало. Возможно, меня, может быть, он стал остывать. Хотя это все женские бредни.

Наставника моего на работе не было. Ван Чех снова задерживался. Я привыкла и к этому, на часах было самое время пить чай. Пока он настаивался в грандиозном заварнике, я села чтобы подумать над стратегией лечения Кристофа. С чего-то нужно было начинать. Наверное с выяснения причин такой зашкаливающей самоагрессии. Нужно узнать о нем побольше. Он даже человеком себя не считает, все его образы необходимо реализовать, перевести на язык реальности. По препаратам надо бы с доктором посоветоваться, фармацевтика не мой конек.

Я налила себе чаю и начала вдумчиво его пить, не ощущая ни вкуса, ни запаха. Время шло, доктора не было. Я начала беспокоиться, мало ли что могло случиться. Обычно доктор звонит мне заранее, а тут какой-то форс-мажор!

В ординаторскую зашел главврач Асцео Эрик фон Бохель, въедливый немолодой мужчина с буравчиками почти черных глаз, седой, как лунь и очень злобный. Он обладал очень острым умом, к несчастью, заточенным на всякие подлости.

Он смерил меня взглядом, словно я была новая статуэтка на столе, вздрогнул, посмотрев на портрет доктора и задал вопрос скорее портрету, чем мне.

- Где этот?

- Какой? - спросила я, робея и наглея одновременно.

- Ну, этот? - фон Бохель кивнул на портрет, имена своих сотрудников он упорно не запоминал вне зависимости от того, сколько они работали.

"Позлить или лучше не стоит?" - подумала я, пришла к выводу, что лучше не стоит.

- Доктор ван Чех скорее всего у себя. Или где-то по больнице бегает.

- У себя это где?! - засверлил меня взглядом фон Бохель.

Я старалась расслабиться, как советовал доктор и представила начальство в голубой пижаме в зайку. Это не помогло.

- В своем кабинете.

- Там только его архив.

- Значит, он в кабинете зав.отделением.

- Девушка, перестаньте морочить мне голову. Там у нас мемориальный музей Пенелопы ван Тащ, а не кабинет зав отделением. Этот ван Чех творит что хочет! - главврач раздражился и с его дряблых губ полетела слюна.

- Я, правда, не знаю, где он. Шляпа его здесь, а доктора в ней нет, - сморозила я.

- Он просто забыл ее с вечера, - надменно бросил фон Бохель.

- Он никогда не забывает шляпу, - раздражилась я.

- Да, и у его есть имя, - пробасили в дверях. Доктор вернулся вовремя, - Асцео, ко мне какие-то претензии? - Доктор отклеился от стены, где, видимо, слушал последние наши реплики.

- Вы не отмечаете свой приход в журнале, - сдержано обратился к нему главврач.

- Прощу прощения, я исправлюсь, - доктор ответил с достоинством великого монарха, даже слегка поклонился для эффекта, но глаз с начальства не спускал.

Начальство издевки не простило и выплыло из кабинета, подобно китайскому сановнику.

- Спасибо, что прикрыла, - доктор выдохнул и сел в кресло.

- Вы печальны? - спросила я.

- С чего взяла? - доктор удивленно посмотрел на меня.

- Ваш портрет сегодня чересчур весел. А если серьезно, я сразу заметила, как вы вошли, вы серый, какой-то.

- Это моя кардинальская сущность проглядывает, - отрезал ван Чех, - вот чего он приходил? Поймать меня на опоздании? У меня на то были очень весомые причины.

- Например? Вы же говорили, что надо делиться с коллегами. Я теперь ваша коллега, вот и делитесь со мной.

Ван Чех посмотрел на меня удивленно, потом ласково, наконец его голубые глаза залучились радостным светом, он мгновенно расцвел и принял расслабленную позу, откинулся в кресле и приготовился рефлексировать.