Мисти Эванс - Дьявол и Венера Милосская

Мой роман с дьяволом начался с Венеры Милосской.

Я стояла в Лувре, восхищаясь ее статуей, и, казалось, богиня коснулась меня своим дыханием, когда по моей коже прокатилось дуновение теплого ветерка, а глубокий голос за моим правым плечом прошептал:

— Ах, Афродита из Милоса.

Я ведьма. Я искала любовь везде, где только можно, и даже где нельзя. Испробовала все известные любовные зелья. Но все без толку. Даже упросила свою лучшую подругу — жрицу вуду — исполнить какой-то жуткий колдовской обряд, чтобы исполнились заветные желания моего сердца. Однако все старания Кейши закончились тем, что я заполучила ванную, полную шоколада Dove.

Не то, чтобы я сильно расстроилась — я обожаю Dove, — просто в этот раз мне хотелось какого-нибудь греховно красивого мужчину в подарочной упаковке.

Решив, что любовь не для меня, я перенесла все свою нежность на… дизайнерскую обувь. И уболтала Кейшу полететь со мной в Париж, где спустила все деньги на черные, усыпанные звездочками, лабутены на четырехдюймовых каблуках. Желая покрасоваться в обновке, мы с Кейшей и отправились в Лувр, где я могла показать себя в лучшем виде. Кому нужна любовь, если есть Кристиан Лабутен?

Лувр завораживал духом старины, присущим европейским зданиям. Кейша заявила, что камни буквально вибрируют жизнью, и отправилась искать приведения, чтобы немного поболтать.

Цокая каблучками, я вошла в мир греческой мифологии. Перед статуей Венеры Милосской — а это было накануне дня святого Валентина, ни больше, ни меньше — я внезапно повела себя, как принцесса Лея. Пожалуйста, ваша Божественность, вы моя единственная надежда. Мне нужен мужчина. Нужен очень сильно. И еще… я непривередливая.

Ладно, хорошо, тут я покривила душой, но перечислять все требования — мрачный, привлекательный, таинственный, не обращающий внимание на то, что я ведьма, — значит заведомо уменьшить шансы на исполнение желания, поэтому я закончила эту молитву словами: сойдет любой, достойный моей любви.

В моем понимании достойный любви — это умный, опытный и… ну… сексуальный, как Орландо Блум.

Не успела я произнести свое желание, когда волна тепла приласкала мою кожу.

Я обернулась, и… мой пульс пустился в галоп. Передо мной был мужчина мечты: темные глаза и иссиня-черные волосы. В руке он держал красную розу на длинном стебле.

— Она прекрасна, не правда ли?

Орландо Блум с французским акцентом. Разговаривает со мной. В Лувре.

Я посмотрела на лицо Венеры. Ух ты, а ты быстро сработала. Спасибо за скорость.

Ее взор был направлен куда-то за горизонт, ей явно было не до меня и моих просьб.

Глядя на близнеца Орландо, я понимала, что любая женщина в здравом уме с легкостью согласится с любым его замечанием. Однако решила поспорить:

— Ее лицо ничего не выражает, словно она неспособна на чувства. Богиня Любви должна быть более эмоциональной, не думаете? В ней должна быть страсть.

Он шагнул вперед, скользнув рукой по моему плечу, и в месте касания тут же распустилось тепло, которое пробежало по моему телу до самых кончиков пальцев. Меня окутал эротический запах с нотками дыма, словно незнакомец только что отошел от камина. Я люблю огонь, мне нравится аромат жженого дерева… В некоторых частях моего голодного по сексу тела я почувствовала легкое приятное покалывание.

Незнакомец потер оттененный щетиной подбородок:

— Согласен. Ее тело совершенно: ключицы, грудь, живот… И ткань задрапирована так, чтобы подчеркнуть талию. А вот лицо, как вы верно заметили, лишено даже проблеска характера.

Он окинул меня изучающим взглядом:

— Вы же, напротив, c’est magnifique. Вы были бы идеальной моделью для скульптора, в ваших глазах много страсти.

Лучшего захода, чтобы снять девушку, я еще не слышала, но, не забывайте: на мне были шикарные босоножки. Я наслаждалась флиртом, но мое сердце оставалось в броне, слишком прочной, чтобы так легко треснуть.

— Спорю, это срабатывает с большинством женщин. — Я указала на розу. — Сейчас вы протянете мне цветок и пригласите на чашечку капучино в ближайшее кафе, верно?

Он усмехнулся:

— Увы, роза для богини. — Он склонился и возложил цветок у ног статуи. Потом выпрямился и запустил руки в карманы джинсов, выглядя немного застенчиво: — Я делаю подношение каждый День святого Валентина в надежде, что она простит мои прошлые прегрешения и дарует шанс на любовь.