Олег Говда - Выбор

Сложив в уме общее число желтых кругляшей, спрятанных в надежном месте, Лучезар осознал, что седмица, проведенная в услужении Вышемиру, принесла ему больше, чем все прежние годы ратной службы. Воин довольно ухмыльнулся и повернулся на бок, при этом, как бы невзначай, просовывая ладонь между теплых ног няни. Женщина тихонько охнула, но и на этот раз не посмела одернуть наглеца.

'Эх, хорошо быть богатым и знатным', - подумал Лучезар, погружаясь в сладкий сон.

Бархатное покрывало, коим заботливо застлали для княжны, простеленное на возу сено, пахло незнакомыми ароматами, навевающими мечты о богатстве и неге, на дорогу к которым он, с благословения Создателя, ступил и не намерен свернуть с нее, любой ценой…

— Принцесса! Ты слышал, Мухомор?! — от возбуждения Щерба даже голос повысил, за что заработал чувствительный тычок в бок от Гнезда и сдавленно охнул от боли. — Полегче, дубина… — зашипел на брата и товарища. — С поломанными ребрами, какой с меня толк?

— А с целыми? — нехотя уточнил тот.

В другой раз удачная шутка молчуна имела бы значительный успех, но сейчас было не до этого. Мухомор остановился и стал задумчиво чесать, густо поросший рыжей растительностью, подбородок.

— Ну, — нетерпеливо переминался с ноги на ногу рядом с ним вертлявый Щерба. — Чего решил?

— Погодь… — неспешно выцедил тот.

— Да чего глядеть-то? — тормошил мыслителя за рукав Щерба. — Понятное ж дело: похитили малую!

— Кто? — удивился Мухомор.

— Враги Зелен-Лога, — сразу нашелся товарищ. — Видели, что король войска в Бобруйск отправил. И купцы все, как повывелись.

— Тогда, почему девочку вглубь страны везут, а не к побережью? И почему в городе тихо? Неужто, до сих пор отсутствие принцессы не заметили? И как можно было похитить ее прямо из дворца, да еще вместе с нянькой? — попытался остудить пыл Щербы, более рассудительный Мухомор, присаживаясь на ствол поваленного дерева.

— Потому, что враги наняли для этого харцызов. Харцызы и не такое учудить могут, сам знаешь, — не дал сбить себя с толку непоседа. — А нянька… — он на мгновение умолк. — А она с ними заодно!

Тут удивился даже Гнездо и выразительно постучал себя по лбу.

— Согласен, — тут же поправился Щерба. — Харцызы никогда не возьмут в дело бабу. Но почему она парня, сидящего на возу, господином назвала? Может, ее обманули. А как отъедут дальше, так и порешат обоих?

— Вот поэтому, — подвел черту разговору Мухомор, — и не надо спешить. Развилка к Оплоту не так уж и далече. К вечеру доберутся, а мы их там подождем. Поглядим, чего задумали…

Гнездо хмыкнул и любовно погладил своей лапищей лук, который был настолько громадным, что он даже не вешал его на плечо, а так и носил, будто посох.

— Значит, на том и порешим. Пошли дальше, что ли?

Щерба хотел было возразить, но споткнулся о взгляды товарищей и благоразумно смолчал. Сделал вид, что хотел зевнуть, и нырнул в кусты.

Как только 'Зеленой Бобер' вошел в порт, на палубе оказались не только дворяне, но и все свободные от вахты матросы, изумленно разглядывая шумную толпу, наводнившую набережную и причал. Такая оживленность и многолюдье, в не самом большом из городов Объединенного княжества, оказались для жителей королевства полной неожиданностью. После привычного запустения, воистину ярмарочная сутолока, царившая в порту Южном, ввергла Мирослава в тревожное смятение. Разница была столь разительна, что даже не вполне воспринималась.

Впечатление сродни тому, если б он из добротного, но полупустого лесного дома, попал прямиком в тронную залу, да еще в разгар праздничного пиршества.

Но особенно изумило сотника обилие новых домов, выделяющихся на фоне более давних построек светлыми пятнами не потемневших от времени деревянных балок. Что свидетельствовало не только о наличие свободных рук, пригодных для строительства, но и семей — нуждающихся в жилье. И это в то время, когда в Турине, специально организованным артелям каменщиков и плотников, едва удавалось поддерживать в надлежащем состоянии все пустующие здания, в надежде, что в них кто-то еще поселится.

Эти невеселые мысли не давали Мирославу объективно оценить, радующую глаз картину богатства и зажиточности. Ведь даже с борта брига было заметно, что разнообразие товаров в торговых рядах, как минимум вдвое превосходит самые богатые столичные ярмарки. И, тем ни менее, толпа покупателей от этого не оскудевала. Даже если предположить, что им посчастливилось прибыть именно в один из торговых дней, то и тогда ощущалась легкая зависть, к чужому богатству. А о том, что подобное изобилие на островах может оказаться повседневным, не хотелось и думать.