Бешенство небес

Когда воин поднял принцессу на руки и прижал ее голову к шершавой, как пергамент, сухой коже, Гельта, ощутив идущий от него запах, потеряла сознание – запах этот, хотя и не был вонью, слишком уж отличался от привычного человеческого. К тому же яд проникал в ноздри и рот, тысячами колючек покалывал гортань, стеснял грудь, впускал в рассудок клубящиеся дымные образы, страшные крылатые силуэты демонов с рыжими глазами и клыкастыми пастями. И потому все время, пока ее несли, сначала по сплетенному из лозы мостку, а после по арке, сознание девушки то уплывало куда-то в мутную глубину, тонуло в ней, то выныривало к поверхности, но и тогда взору открывалось что-то незнакомое и пугающее: искаженные потоками рыжих пылинок силуэты, приземистые мохнатые шатры, распорки с сетями, торчащие из щелей в коралле колья, на которые были насажены крупные черепа, а после – костер, где на вертеле висело освежеванное человеческое тело. При виде него обессиленное от ужаса сознание нырнуло в рыжую муть глубоко-глубоко и надолго затаилось в глухой тишине, припав к илистому дну. А когда оно всплыло вновь, Гельта поняла, что висит, привязанная за лодыжки и запястья, между двух длинных кольев, установленных в самой высокой части арки, там, где заросли лозы были гуще всего. Здесь из рыжих они становились густо-коричневыми, почти черными, и шевелились на ветру, сухо шурша. Сквозь мириады пор, крошечных отверстий на гибких стеблях, яд сочился тончайшими, как волоски, струйками, облаком смерти окутывая арку. И каждая струйка шипела – слишком тонкий, неслышный для человеческого уха, звук этот, сливаясь с шипением других потоков, становился громче и отчетливее, будто тысячи змей ползали в лозе под ногами пленницы. Помутненному рассудку они и представились змеями, шевелящимся клубком скользких тел. Не в силах вдохнуть глубоко, лишь слегка втягивая воздух ноздрями и тут же выпуская его обратно, Гельта окинула себя взглядом. Платье с нее сорвали, оставив лишь надетые под ним короткие кружевные штанишки и туфли.

Сквозь шипение донесся шелест. К пленнице приближались две женщины-львицы, несшие на плечах палку, на которой покачивался железный котел, – его, должно быть, когда-то забрали с ограбленного эфироплана. Позади львиц шел высокий старик-гаерак, и в руках его был нож с длинным изогнутым лезвием.

Процессия была уже близко, когда туман наполнился грохотом выстрелов.

– Так вот какая она, – пробормотал Траки Нес, вместе с Ганой и Тланчем останавливаясь перед Энтропийной Пушкой. – Но это насекомое? Или животное? Напоминает сороконожку и краба одновременно.

Теперь стало понятно, что торчащая из дна Кавачи труба является на самом деле хвостом громоздкого зелено-коричневого тела, лежащего на краю пещеры. Ширина отверстия была много больше, так что там оставалась обширная прореха, сквозь которую далеко-далеко внизу виднелась поверхность Аквалона.

Тело Пушки состояло из нескольких сегментов – каждый следующий больше предыдущего – и заканчивалось безглазой сплюснутой башкой с похожими на широко разинутую клешню челюстями. Голова и тело были слишком тяжелыми, чтобы двигаться; судя по всему, Пушка не могла не только ходить, но даже шевелиться. Хотя челюсти иногда подрагивали, как и три пары длинных многосуставчатых ножек, а твердые бока то немного раздувались, то опадали. Увидев на правом жирные темно-синие линии, Гана шагнул ближе, приглядываясь. Он прочитал, шевеля губами:

ARMA

amabilis filia conscientiae Shantar

– Это сестренка, она ест! – объявил спрятавшийся за его спиной коротышка. – А где синий?

Гана чувствовал что-то странное в этой пещере: будто нечто невидимое беспрерывно двигалось в воздухе вокруг, а пространство мелко дрожало, извивалось, прогибаясь и вспучиваясь – но так, что человеческий глаз не мог заметить этого.

– Как же ею управлять? – Траки Нес шагнул вперед и воскликнул: – Юноша, смотрите! Эти овалы мы видели снаружи!

Тулага, еще раз внимательно оглядевшись и убедившись, что Уги-Уги поблизости нет, обошел Пушку. Тланч Сив, держась за его локоть, семенил сзади.

По бокам от влажно поблескивающего тела в полу были овальные отверстия, накрытые шершавым стеклом. За ними открывалось нечто странное. Удивленный Тулага сделал еще шаг, и картина в стекле мгновенно сдвинулась, что-то мелькнуло за ним...

– Линзы! – объявил Траки Нес. – Вернее, э... Гиперлинзы.

Ощущая беспорядочное движение в воздухе вокруг себя и пока не понимая, что является его причиной, Гана сел на корточки, присматриваясь. За овалом открывались облака, край острова... и все это он видел с высоты шагов в сто. Он мог различить даже листья на торчащей откуда-то сбоку ветке.