Степан Кайманов - Практическая антимагия

– Я что-нибудь говорил? – поинтересовался я, надеясь, что в бреду не выдал никакой тайны. – Или, может быть, кричал?

– Скорее мычал, – усмехнулся тюремщик, оживив сеточку морщин на худом лице. – Испугал ты меня. Я уже хотел к лекарю бежать.

Блам протянул мне длинную костлявую руку, предлагая покинуть лавку. Подняться я не рискнул. Была вероятность снова клюнуть носом пол; теплые ступни, казалось, щекочут сотни тонких пальчиков.

– Пока посижу, – сказал я.

Тюремщик осторожно опустился на лавку, уважая ее возраст, и сплел пальцы на животе. Только сейчас я заметил, что на тыльной стороне его ладони размазана кровь. А по шее тянутся глубокие царапины, сбегая под грязный ворот рубахи не пойми какого цвета.

– Твоя? Кровь?

Вместо ответа Блам отстегнул от ремня плеть и повертел ее перед собой. На ней темнели пятна крови, в шипах застряли клочки кожи.

Не хотелось бы попасть под горячую руку потомственного тюремщика. Кому-то очень не повезло. И кто-то очень ошибся, решив показать свой норов перед Бламом. Он мужик простой, к хрусту ребер и виду крови привыкший; если что не понравится, церемониться не будет.

– Никак новые узники прибыли?

– Угу, – подтвердил Блам, убирая плеть. – Один хуже другого. Видать, пока в клетке по дороге сюда тряслись, сговорились о побеге. Племяша моего чуть насмерть не задушили. Конокрады проклятые.

Определенно, кто-то из конокрадов не дотянет до казни, а кто-то не доживет до утра. Не сомневаюсь, плеть еще не раз попьет их кровушки. Поделом.

– Тебе, я вижу, тоже досталось.

– Ерунда, – отмахнулся Блам, ощупывая царапины на шее.

– Слушай, может залечить? У меня немного магии осталось. – Я усмехнулся: – На побег из Барара все равно не хватит.

Блам оценил шутку, но предложение об услуге словно не расслышал. Как и всякий простолюдин, тюремщик относился к колдунам с почтением и не без страха, поэтому и раздумывал, стоит ли доверять волшебному лечению. Несмотря на прочитанные мной лекции о сущности магии, ее классификации и принципах действия, он по-прежнему считал меня колдуном, к чьей породе я себя причислять никак не желал. «Как так не маг? – дивился Блам, размышляя вслух. – Огни создавал? – Создавал. Змеюку зеленую из рукава выпускал? – Выпускал. Волосы голубые? – Голубые, ни у кого таких нет. Жену мою от недуга избавлял? – Избавлял. В кости у меня выигрывал? – Выигрывал. Стало быть маг». Доказывать ему обратное было бессмысленно – все равно как убеждать гоблина в том, что звезды – не огромные светлячки, повисшие над миром. «И что – огни? И что – змеюка зеленая? – старался крушить я Бламовы доводы в его манере. – Выпитая чужая сила. Ты пиво пьешь? – пьешь. Так вот представь, что маг – это кружка с пивом, причем кружка волшебная, способная сама собой наполняться хмельным напитком. Я не способен ее наполнить, в моем теле не рождается магия, как у колдунов, но я могу легко осушить кружку, то есть забрать колдовские способности. А содержимое долго держать внутри себя. Значит, что получается? И огни, и змеюка зеленая – выпитая мной магия, рожденная в колдовском теле, но не моем. Почему волосы голубые? Так после пьянки что наступает? – Верно, похмелье. Куда же без него. Вот и необычный цвет волос – некоторые последствия выпитых магических даров. Ну а в кости мне просто везет. Думаешь, стал бы я намеренно обыгрывать тюремщика? Себе дороже».

Блам все еще раздумывал, сопоставляя мелким умишком все «за» и «против».

– Ну решился? – настаивал я. Практика перед освобождением не помешает. – И тебе хорошо, и мне польза.

– А, – махнул рукой Блам, – давай! Рубашку снимать?

– Не нужно, – покачал я головой.

Блам расправил плечи, положил ладони на колени, как ученик перед лектором, и застыл, словно с него собирались писать картину. Полные любопытства глаза уставились на меня.

Волнительно. Давненько не колдовал. Кажется, с тех самых пор, как подлечил ноги Бламовой женушке. Да и над кем тут колдовать-то? Только что над крысами или вот над тюремщиками. И магов, как назло, среди узников нет. Где силы восполнить? Ох, воля-волюшка. Ох, некромаги-некромаги. Спите спокойно. До поры до времени.

От прежнего могущества остался один пшик. Змейка, способная испугать разве что простолюдина, и дюжина безвредных огоньков. Ничего грандиозного и смертельного. Но все равно очень волнительно. Прямо мурашки по коже. Чувствую себя стрелком, чьи ловкие пальцы вечность не натягивали тетиву. Митран, цепляя сегодня запыленный меч, наверняка ощущал нечто подобное. Подлец.