Орсон Кард - Подмастерье Элвин

Он был прав, хотя и не подозревал о лежащей здесь чернокожей беглянке, девочке-рабыне.

Элвин отмыл с пола и лестницы гостиницы кровавые разводы. При помощи своего дара он отчистил кровь, которую даже песок не мог взять, как бы им ни терли. Это было последнее, что он мог сделать для Горация и Пегги. Маргарет. Мисс Ларнер.

— Мне нужно ехать, — сказал он. Они сидели на стульях в гостиной, куда сегодня приходили люди, желающие выразить скорбь. — Я отвезу Артура к моим родителям, в Церковь Вигора. Там он будет в безопасности. А затем отправлюсь дальше.

— Спасибо тебе за все, — ответил Гораций. — Ты был нам хорошим другом. Старушка Пег любила тебя.

И он снова разрыдался.

Элвин похлопал его по плечу, после чего повернулся к Пегги.

— Всем, что я есть, я обязан вам, мисс Ларнер.

Она молча покачала головой.

— Я помню, что сказал вам тогда. И повторяю это сейчас.

Она снова покачала головой, но он не удивился ее ответу. После того как ее мать сошла в могилу, так и не узнав, что ее дочь вернулась домой, Элвин даже не надеялся, что Пегги согласится поехать с ним. Кто-то ведь должен помогать Горацию Гестеру управлять гостиницей. Это справедливо. И все же сердце его защемило, потому что сейчас он снова осознал — он любит ее. Однако она не пара ему. Это ясно с первого взгляда. Такая женщина, образованная, милая, прекрасная, — она могла быть его учителем, но она никогда не полюбит его так, как любит ее он…

— Что ж, тогда я прощаюсь, — сказал Элвин.

Он протянул руку, хотя понимал, что глупо пожимать руку человеку, который так тоскует. Ему очень хотелось обнять ее и прижать к себе, как он прижимал Артура Стюарта, когда тот плакал, но сейчас объятия он заменил рукопожатием.

Она взяла его руку в свою. Но не для того, чтобы попрощаться, а чтобы удержать, крепко сжать ее. Это удивило его. Не раз за последующие месяцы и годы Элвин вспоминал, как она держала его. Может, это означало, что она его любит. А может, она просто беспокоилась о нем как о своем ученике или благодарила за то, что он отомстил за смерть ее матери? Кто знает, что означал этот ее жест? Однако он запомнил, как она держала его за руку, — на всякий случай, вдруг это означало, что она любит его.

И пока она держала его пальцы в своих, он дал ей обещание, поклялся перед ней, хотя сам не знал, хочет ли она, чтобы он выполнил свою клятву.

— Я вернусь, — произнес он. — И то, что сказал прошлой ночью, повторю снова. — Наконец, собравшись с мужеством, он назвал ее именем, которым она разрешила себя называть. — Да хранит вас Господь, Маргарет.

— Да хранит тебя Господь, Элвин, — прошептала она.

После того как Артур Стюарт тоже попрощался, Элвин взял мальчика за руку, и они вышли во двор. Обойдя гостиницу, они приблизились к сараю, в котором в бочонке из-под бобов Элвин спрятал золотой плуг. Сняв крышку, он протянул руку, и плуг сам скользнул навстречу, блеснув солнечным светом. Элвин взял его, обернул в холст и засунул в холщовый мешок, который забросил за плечо.

После этого Элвин встал на колени и подставил руку, помогая Артуру Стюарту забраться на спину. Артур немедленно воспользовался возможностью поиграть и проехаться на спине Элвина — мальчики его возраста не умеют горевать дольше часа или двух кряду. Он запрыгнул Элвину на шею, смеясь и пинаясь пятками.

— Нам предстоит долгий путь, Артур Стюарт, — сказал Элвин. — Мы направляемся ко мне домой, в Церковь Вигора.

— И что, мы пойдем туда пешком?

— Я буду идти. А ты поедешь.

— Ур-р-ра! — закричал Артур Стюарт.

Элвин легко побежал вперед, но не прошло и минуты, как он уже бежал в полную силу. К тому же дороги ему не требовались. Он свернул прямо в поля, перепрыгнул через изгородь и скрылся в лесах, которые огромными заплатами усеивали территории Гайо и Воббской долины и отделяли его от дома. Зеленая песня звучала намного тише, чем во времена, когда земля принадлежала краснокожим, но по-прежнему звенела в ушах Элвина Кузнеца. Юноша поддался ее течению, следуя ей, как следовали краснокожие. И Артур Стюарт — может, он тоже слышал ее, потому что вскоре, покачиваясь на широкой спине Элвина, заснул крепким сном. Окружающий мир потонул вдали. Остались только Элвин, Артур Стюарт и золотой плуг — все остальное затопила зеленая песня. «Я пустился в путь, чтобы искать себе работу. И это мое первое путешествие».

У Кэвила Плантера наметились в городе кое-какие дела. Ранним весенним утром он оседлал лошадь и спокойно направился прочь, оставив позади жену и рабов, дом и землю. Он знал, что все на его плантации течет своим чередом, все это принадлежит ему.