Елизавета Иващук - Последний штрих

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Ошибку? Что же я должна была сделать, скажи?

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Ты не можешь ответить на такой простой вопрос, Таби? Прошло больше ста лет... Как же ты нетороплива.

Тебе стоило ослабить волю и хотя бы иногда исполнять свои желания, не убивая их ради великой цели. Ты же ни разу не отступалась от плана, верно? И сломалась, когда он утратил смысл.

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Ты напрасно обвиняешь меня. Я не могла знать, что умру совсем молодой, и не могла рисковать ради минутных прихотей. Ты же все получил из чужих рук, верно? Тебе не понять, но ты и не хочешь...

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Я знаю твою жизнь, твои мысли и страхи. Твои ошибки.

Ты прекрасно поешь, талантлива, и красива, как фантазия, но свою первую ошибку совершила еще ребенком, Кани. Хорошие девочки признают свои промахи, но тебе не разглядеть их.

Ты была так убеждена в том, что нужно отложить радости на потом, сначала отдав все для получения покоя. Для тебя не существовало жизни в случае провала... Тебе стоило помнить о неведомом, Таби. И о том, что нельзя годами изгибать свою сущность без последствий.

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

У меня не было иного пути. Не было. Риск мог бы невозвратно разрушить все, и ты знаешь это.

Я раз за разом переступала через себя, но иной путь был бы неверен. Кто мог предугадать мою смерть? Знай я о ней, жила бы иначе - но я не знала.

Электронное письмо от Shere Khan к Tabaqui. 18.12.2010.

Ты еще не можешь понять, что твоя воля убила тебя, бедняжка. Может быть, не сможешь никогда.

Что ж, жди меня. Сегодня Эльза была тебе милее, но не пора ли передумать?

Электронное письмо от Tabaqui к Shere Khan. 18.12.2010.

Как скажешь.

До встречи.

***

Письмо на газетном листе, написанное по-французски. Сожжено. 17.12.2010.

Здравствуй, любимая.

Нельзя быть шлюхой наполовину... Странно, почему мне вспомнилась эта фраза? Она естественней дыхания, но нравственность - не та область, которая волнует меня.

Я спала с гниющими мертвецами, тем, кто пугает меня, безразличными мне созданиями и хрупкой безумной Эльзой... Милая, мне ли волноваться о чести? И я не делаю этого. Не могу.

Я должна думать о будущем, но сначала позволь рассказать. Ушедший день оказался... странным.

Эльза предложила мне испытать наркотик, заставляющий забыть обо всем, кроме желаний тела, даже боль превращающий в наслаждение. Я никогда не пыталась искать забвения на подобных путях, и мне хотелось попытаться. Звало забвение и бездумное удовольствие, ни разу не испытанное мной. Ты знаешь, что я желала, пока жила, и все еще помню светлые волосы и узкую спину моей Александрин... Она любила меня, но было слишком опасно позволить ей больше, чем молчаливое подобие дружбы. Ты похожа на нее, я знаю, только с тобой можно говорить. Александрин... Она любила меня, но нельзя доверяться тем, кто однажды был рожден. Я до боли мало помню о ней - лишь мои несбывшиеся желания и ночь после пожара. Она не хотела причинять мне боль, и ей это почти удалось. Почти. И не ее вина, что мы родились слишком рано, в веке, скрывающем свою суть под маской целомудрия.

Ты знаешь, что я не любила Александрин, не могла любить... Всего лишь временами пробуждались желания тела, или хотелось поделиться своей болью и мечтами. Тяжело, но любовь ранила бы сильнее, отдать ее я могла тебе одной - ты безопасна, она же была живой.

После обращения мои желания исчезли, им не было места в новом мире, заполненном болью. В иные минуты тело получало удовольствие, но это уже не значило ничего.

Лишь сегодня я узнала, что есть путь к перемене. Зыбкий, ненадежный, дорожка блуждающих огоньков, каждый шаг по которой может вести в трясину... Я не решилась бы, но смерть изменила все.

Желания плоти - мелочь, как и пение, и эти строки, и чтение книг, и все же только мелочи греют сердце. Моя жизнь может оборваться через несколько недель, и я не хочу сковывать себя перед смертью. Не хочу и не делаю этого, впервые за многие годы - не освобождение, всего лишь цепь стала длиннее... Но я не стремлюсь к большему, вольная жизнь - для сильных.

Самооправдания. Так нелепо... При жизни они не требовались мне, я не совершала ошибок, хоть В. и утверждает обратное. Он думает, ему можно верить? Нет, едва ли. Обычные насмешки.

Но хватит ненужных пояснений. Я расскажу о сегодняшнем дне, потому что привыкла открывать душу тебе, и не вижу причин для разрыва.