Елизавета Иващук - Последний штрих

И еще я его не боюсь. Всегда была смелой. Мне есть чем гордиться. Можно долго перечислять достоинства, но интереснее не станет. Нужна провокация, но я не ввяжусь в неприятности.

Хорошо, если Яд собирается довести Кани до смерти или сместить с должности. Тогда я верну тебе разум и позабочусь о том, чтобы тебе досталось ее место. Ты опасна, когда в себе. Близко держать такую нельзя, но в другом городе допустимо.

Ты не должна отвечать. Если захочешь, сделаешь это, получив разум, ты же не забываешь.

***

Письмо от Рея к Рии. Не отправлено, сожжено. 09.12.2010 .

Я дурак. Честное слово, таких идиотов свет не видел давно. Нельзя привязываться к тебе. Очевидно, почему. Ты не виновата, хотя наверняка понимаешь, вы все понимаете - сучки-манипуляторши. Это не оскорбление, других мы сами убиваем, так устроены. И все довольны, пока не появляются частные чувства.

Ты не можешь знать, что это - когда тебя почти нет. Мы же, как пчелы, общие чувства, взгляд на мир - один на всех. Если появляется неотделенное, слишком сильное для слияния с общим отношением, чувство, это не весело и не выгодно. Отделяться от толпы - плохо. Утратив связь с ней полность, умираешь.

Не ты виновата. Тебе не выгодны мои чувства. Ты убиваешь только при необходимости, уж это я знаю точно. Убьешь ту, что сейчас занимает твое место, чтобы не было конкуренции, меня забудешь. Угораздило же меня разглядеть в тебе то, за что можно любить. Черт, даже не знаю, может, примерещилось. Вы все умеете лгать. Может, ты действительно самодовольная пустышка.

Но я люблю тебя. Пробило на рыцарство, увидел в женщине прекрасную даму. Ты не наша, и не привел себя в чувство своевременно. Теперь не знаю, что делать.

Я могу испытывать личные, чувства, скрытые для других, но для них есть предел, только неизвестно, какой. Что случится, если он будет нарушен? Это может сойти с рук, но может и погубить...

Я - идиот. А это признание в любви. Никому не нужное.

***

Дневник Александрин, написан на французском. 09.12.2010.

Хадринн не пишет. Неудивительно, что она могла узнать за такой короткий срок? Но я надеюсь. Это очень глупое чувство, зато настоящее. И мне больно, но боль живая. Без нее хуже. Даже если ты умерла, я рада, что мы встретились, лучше настоящие страдания, чем вечное безразличие.

Опять видела тебя во сне. Ты (я знала, что это ты, хотя сперва увидела только темный силуэт) была в небольшой, темной пещере с неровными стенами. Откуда-то сверху и сбоку падал неяркий белый свет. Он бросал отблески на влажные камни, но почти ничего не освещал.

Приблизившись, я ясно увидела, что твое тело оплетают тяжелые, старые на вид темные цепи. Ты была распята на стене, хотя в остальном ничем не походила на церковные изображения.

Такое хрупкое тело и тяжелые оковы - это было неправильно. Ты, кажется, ничего не чувствовала и не замечала, просто смотрела вперед бессмысленным взглядом. Мне не удалось порвать или ослабить цепи, как ни пыталась, и наконец, я остановилась, со странной бездумностью отмечая изменения в твоей внешности. Ты похудела, роскошные волосы были неровно обрезаны чуть ниже плеч и наполовину поседели. Лицо оставалось таким же молодым и прекрасным, но стало странно опустошенным и безразличным, и еще... Голодным? Изможденным? Не лучшее описание, но не знаю, как сказать иначе.

Твоя одежда походила на современную, но я не знаю точно, мешала темнота и ее бесформенность. Еще мне было страшно коснуться тебя - вдруг очнешься и поймешь, где находишься? Я точно знала, что ты бы не выдержала. Отсутствие выражения в твоих светлых глазах было все-таки лучше страха.

В этом сне я беззвучно плакала, потому что не могла помочь. Сидела рядом и даже не вытирала медленные слезы.

Пробуждение не стало лекарством. Такие сны иногда не уходят совсем. Если окажется что ты умерла, когда я уже была вампиром и могла помочь, мне останется только самоубийство, иначе будет неправильно. Почему не начала искать раньше? Слабость появилась так не вовремя и не уходила слишком долго. Ты бы меня не простила, как и я сама.

Да, моя смерть тебя не вернет, но если душа есть, твоей станет легче. Месть любят почти все - и ты тоже. А я никогда ее не понимала.

Очень сумбурно, я не писатель. И все равно, если ты будешь это читать, поймешь, знаю. Не из-за особенной душевной тонкости, а потому, что в этих записях почти все о тебе.

Я даже молила бога о твоей жизни. Отказалась от него много лет назад, и все равно уцепилась даже за такой шанс. Глупость.