Пак Владимировна - Одиночка

– Да, не врал, просто по давно укоренившейся привычке недоговаривал, – хмыкнул Веланд. – Да только ничего это не изменит. Мой план с треском провалился, так что придется поискать другой путь.

– А вот и не придется, – задумчиво проговорил я.

Единый удивленно вскинул брови:

– Как так?

– Шеррай жив, – коротко обронил я, нисколько не заботясь о том, какой эффект произведут мои словаой эффект произведетивычке не за, коротко добавил: – преданных служителей хозяина трона, а иначе – вечный. А следовало бы.

Веланд буквально окаменел. Похоже, он настолько свыкся с мыслью, что древний маг, его единственная, пусть и такая зыбкая надежда, ушел окончательно и бесповоротно, что не сразу смог осмыслить услышанное.

– Все это было привычным маскарадом, – негромко сказал я, – тщательно разыгранным представлением сначала для его врагов, потом для всех остальных. Ведь это так удобно – быть призраком, безвредным и бессмертным, и жить в свое удовольствие в то время, как все миры успели прочно тебя позабыть. А когда и это станет опасным – сыграть уход еще раз, поубедительней, чтобы окончательно уверились даже самые стойкие.

– Но ты знал, – полувопросительно произнес Старший.

– Мне Севиал сказал, – признался я, – когда я при нем назвал Шеррая призраком. Так он расхохотался и поведал, что все это не больше, чем видимость.

Глаза мага сузились.

– Что ж. Это все меняет.

– Это понятно, – легко согласился я. – Но скажи, у тебя и план по убеждению Шеррая тоже был? Или это, как самое замысловатое, ты оставил на потом?

Веланд развел руками и широко улыбнулся.

– Именно так.

– Шикарно, – только и сказал я.

Единый безразлично пожал плечами.

– Ну и что с того. Главное, нам есть с чего начинать. Остальное приложится. Как я понимаю, ты успел неплохо узнать нашего лжепризрака и даже пожить в его легендарном Темном замке. Так что Шеррая я всецело перекладываю на тебя. Ты придумывай, а я буду подсказывать по ходу дела.

– Легко сказать, – поморщился я. – Начну с того, что он вроде как всерьез вознамерился взять меня под свое крыло в силу традиции перехода учеников от умерших к еще живым. – Тут я запнулся. – Вроде как.ыло. а я буду подсказывать по ходу дела.

– Неплохо, – поощрил меня Веланд. – Давай дальше.

– А потом выбил из меня всю память, заменив ее на чью-то богатую фантазию. Хотя почему это "чью-то", полагаю, идея принадлежала Севиалу. Ах да, кажется он еще прощения у меня попросил.

– Кто?

– Шеррай.

– Даже так? – развеселился Веланд. – Виноватым себя, значит, почувствовал. Что ж, и это нам на руку.

Что нам может быть на руку помимо это, я уточнять не стал.

– Итак, Шеррай, как и любой древний маг, помешан на выполнении всевозможных правил. И с тобой связался лишь из-за них, и когда Севиалу помогал, тоже вряд ли забывал. Скорее всего, передавая тебя мне, искренне верил, что это лишь во благо. А извинился за то, что способ избрал, мягко говоря, не совсем честный. А знаешь, в чем состоит главный долг учителя, коим он сам себя так неосторожно назначил?

Я отрицательно помотал головой.

– Помочь всем, чем только сможет, если ученик только выскажет такую просьбу, защитить в момент серьезной опасности. Словом, исполнить свой долг по отношению к ученику полностью, безо всяких отговорок и уверток, даже если это может нанести вред ему самому.

– Мило, – глухо заметил я. – И главное, исполняется в точности. Особенно в последнее время.

Веланд смерил меня снисходительным взглядом.

– Боюсь, Арлин, что ни я, ни Севиал не относимся к поколению первых магов, которые сами себя вогнали в жесткие рамки собственных законов. Все менялось, что-то оставалось незыблемым, что-то постепенно забывалось или теряло первозданный смысл еще до нас. А мы в свою очередь проверяли на крепость то немногое, что осталось. В конце концов я понял, что это ведет к Хаосу и принялся что-то возрождать, а то, что утеряно насовсем, заменять новыми правилами уже для Единых. И сейчас я могу совершенно честно сказать: мне жаль, что Сеедир не пожелал остаться со мной, жаль, что его ученик пошел по его стопам. Мне жаль, Арлин, но все же это было неизбежно. Я создавал новое поколение магов. И ради того, чтобы цель была достигнута, пришлось жертвовать очень многими, включая даже Сеедира, моего собственного ученика.

Я вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Ему жаль, да. Как и мне, слепо бредущему напролом к какой-то своей, до конца не сформировавшейся, цели. Жертвовал не он один, но и я. И тоже очень близкими.