Василий Гавриленко - Соня Маршал и Книга Воительницы

Женщина волновалась, но не хотела, чтобы дети заметили это.

-Бабушка Руфь, расскажи сказку, - попросила вдруг девочка. Ее звали Тельма, на вид ей было лет восемь. Белокурая, бледненькая, с острыми чертами лица, она, казалось, светилась.

-Да, расскажи,- подхватил ее брат Лий, совсем не похожий на сестру, розовощекий, пышущий здоровьем карапуз с копною смоляно-черных волос и озорно поблескивающими темными глазами. Руфь хотела отказать детям: ей сейчас было не до сказок, но, посмотрев на них, сжалилась.

-Ну, хорошо.

Некоторое время она собиралась с мыслями и, наконец, начала:

"Давно-давно жила маленькая девочка. Больше всего на свете она любила вставать рано поутру и собирать с листьев и травинок капельки росы. Как она это делала? Очень просто! Набирала росинку в соломинку и выдувала ее в бутылочку"...

Руфь замолчала, замерев. У нее кружилась голова и мозг словно обливался горячим свинцом. Дети смотрели на нее испуганно и удивленно, ожидая продолжения сказки.

Руфь рассказывала своим внукам совсем не то, что собиралась рассказать. Вместо сказки про козленка и зайца ее губы сами собой говорили о какой-то собирательнице росы. Неведомая сила принуждала делать это и противиться ей Руфь не могла:

"Девочка собирала росу и выливала в озеро. Благодарное озеро дарило ей цветы - желтые кувшинки с красными сердцевинами. Покачиваясь на волнах, они плыли к девочке. Та ловила их и танцевала на берегу от радости. Озеро, казалось, смотрело на нее с горделивым удовольствием, так, как мать смотрит на послушного и счастливого ребенка. Но однажды озеро захотело взять девочку к себе.

-Иди ко мне!- позвало оно тихим шорохом воды.

Девочка испугалась, потому что озеро никогда раньше не говорило с ней. Бутылочка с росой выпала из ее рук, роса выплеснулась на траву, с которой была снята, и превратилась в кровь.

-Иди же, - увещевало озеро, бурля и клокоча в глубине.- Ты будешь счастлива.

Девочка побежала прочь.

-Стой, - прозвучало ей вслед.- Вернись! Ты не можешь предать.

Из озера в сопровождении мутной воды выпрыгнуло черное чудовище"...

Тельма заплакала. Лий часто-часто заморгал ресницами, готовясь зареветь.

-Бабушка, хватит, мне страшно, - тихо попросил он.

Огонь в очаге затухал, становилось прохладнее. Женщина не понимала, что с ней происходит.

-Замолчите! - крикнул ее устами тот, кто диктовал Руфи свою волю.- Сидите тихо и слушайте...

«Разбрызгивая во все стороны воду и ил, чудовище бросилось за девочкой. Девочка мчалась к лесу, чувствуя за спиной обжигающее дыхание. Ей хотелось оглянуться, посмотреть на чудовище, но было до смерти страшно увидеть его.

Девочка путалась в высокой жесткой траве, редкий кустарник как будто норовил сбить ее с ног. До леса оставалось немного, но последние метры оказались самыми трудными. Густая трава встала стеной, в которую врезалось хрупкое девичье тело. Трава устояла, и девочка повисла в ней, как в гамаке. Черное чудовище настигло ее и потащило к озеру. Холодные воды сомкнулись, желтые кувшинки утонули."

Снегопад за окном закончился. Руфь испуганно посмотрела на плачущих детей.

-Что с вами, милые?- она бросилась к ним, принявшись успокаивать.

Никто никогда не рассказывал Тельме и Лию таких сказок. Они росли в окружении любви и заботы. Но дети есть дети, они понемногу пришли в себя и уже улыбались, словно ничего и не было.

-Скоро папа придет? - спросила Тельма, накручивая на палец седую прядку бабушкиных волос.

-Скоро,- женщина погладила девочку по белокурой голове. Ей и самой хотелось верить в это, но тревога не оставляла. Лишь на рассвете, когда дети давно спали, кто-то постучал в окно. Руфь, едва живая от бессонной ночи, бросилась открывать.

-Эй, сони! - раздалось за дверью. Это был ее сын, припорошенный снегом, без шапки, с развевающимися на ветру черными волосами. Тоскливый страх в глазах совсем не насторожил мать, а может быть, она ничего не заметила.

-Керк, заходи скорее, - радостно прошептала Руфь.- Ты совсем замерз.

-Здорово, мать, - бодро сказал Керк и нарочито засмеялся.

-Тише, дети спят.

-Спят? В такую рань?

-В такую рань.

Руфь приоткрыла занавески. На улице было еще сумрачно. Молочный туман клубился над занесенной снегом лощиной. Сонный дубовый лесок совершенно утонул в молоке. Еще не истаявшая луна тенью скользила по небу, то исчезая, то вновь появляясь из-за сизых туч.

-Где ты пропадал? - спросила мать, доставая из очага теплую похлебку, стараясь не греметь заслонкой.