Вадим Крабов - Рус - Большой Шаман

В казарме царила уставшая, но веселая суета. К Вовчику сразу подлетел Архип, он сегодня был за десятника.

- Ты где шляешься!? А, одежду получал? Одевайся быстрее, скоро на завтрак. Жрать охота!

- Слушай, - смело обратился к нему Вовчик, мгновенно угадав ровню себе. Почти. Тот все-таки не был рабом в прямом смысле, - как это одевать, объясни, - слова сопровождал поясняющими жестами.

- Так ты что, одеваться не умеешь? Так ты точно варвар? - темно карие глаза молодого худого нескладно-длинного парня выражали восторженно-опасливо-любопытное удивление, - нет, я, конечно, поверил Трифону - он с нами шутить не любит, но как-то… Да! Я буду учить тебя говорить по-гелински.

- Смотри и учись, - Архип развернул сверток, - это нижняя туника, оборачивается через чресла, это верхняя, это пояс…

Только на подходе к столовой - открытому навесу, учуяв запах горячей похлебки, хлеба и жареной рыбы, Вовчик почувствовал дикий голод. Совсем забыл о том, что не ел двое суток! "Спасибо, Госпожа, что не мучила голодом!", взмолился он. А вы как думали? Для него теперь один бог, вернее богиня - Флорина и она во всем права. Вот так вот.

Съел новый раб две порции. Архип, увидев голодные глаза подопечного, подсказал, что можно подходить за добавкой. Еды не жалели.

Яркое, совсем земное солнце поднялось над горизонтом на два своих роста. День обещался быть жарким. Да, за едой он получил имя - Чик. Очень простое варварское имя.

- Владимир, можно Вовчик, - сказал он Архипу.

- Как-как? - переспросил он, - Чик? Ничего не понял в твоем бормотании. Прожуй сначала!

- Вовчик, - сглотнув, повторил наш герой, но первый слог снова проглотил вместе с рыбой или Архип посчитал его приставкой.

- Чик! Нормальное имя для варвара и по числу подходит, ты - четвертый раб в десятке, а "чик" - "четыре" и есть (в гелийском языке, естественно). Как удачно! Боги тебя отметили, поверь мне. Ты кому поклоняешься? А, без разницы, лишь бы не Тартару. А то ходят про вас слухи. Это правда? Ничего, ты у меня скоро заговоришь как Даримед, слышал о таком? Бог красноречия, узнаешь - я много мифов знаю.

- Балабол ты, Архип, - встрял в монолог всегда молчаливый угрюмый парень, Саргил, - не иначе твоя бабка согрешила с тем Даримедом. Если хочешь знать, он полубог словоблудия, прям как ты!

- Да что ты знаешь!..

Вовчик понял, что теперь надо откликаться на имя Чик. "Ну и ладно, Служению это не важно".

Не стоит удивляться лояльному отношению "свободных" новобранцев к храмовым рабам. Они сами, крестьянские дети, с рождения имели метки принадлежности своему архею - владельцу земли, благородному аристократу. Аналогично нашим крепостным, но не являлись его полной собственностью - метка заменяла "прописку". После решения родовых общин об уплате подушной подати храму Лоос, "призывники" были "переписаны" ордену Родящих, о чем в метке появилась соответствующая запись. Не убежишь, найдут где угодно.

Для четвертого раба учебного десятка под руководством наставника Трифона началась нелегкая жизнь "барана", так полуофициально называли курсантов. Изнуряющие тренировки со знакомыми по армии марш-бросками, занятия незнакомыми гимнастическими упражнениями с необычными растяжками, тренировки с оружием и без, все это каждый день от рассвета до заката. Учили владеть коротким мечом вместе с небольшим круглым шитом, стрелять из короткого лука. Взаимодействовать в четверках, пятерках, тройках в борьбе против невооруженного противника. Спарринги устраивали редко. Их готовили к Лесу, где главные враги с когтями и зубами.

Архип не отступал ни на шаг, стал почти что приятелем, в той степени, насколько это возможно для раба и учил и учил. Надо сказать дельно. Действительно говорливый, да к тому же сообразительный. Показывал, комментировал, разъяснял значения. Вовчик ловил каждое слово - приказ Госпожи! И делал успехи.

Дневные трудности для рабов были просто забавой по сравнению с ночными страданиями. Мстительные бабы знали куда бить.

Организм требовал отдыха, и все бараны проваливались в сон, едва коснувшись соломенного тюфяка. В том числе и рабы. Ночью к ним являлись жрицы…

Флорина презрительно смеялась над своим рабом, она была недовольна! Вовчик выл, метался, но не мог сделать так, чтобы Госпожа его похвалила. Он рассказывал о своих успехах, валялся в ногах, но даже прикоснуться к ним, таким желанным, был не в силах. Она еще и дразнила его. Протягивала ногу, приказывала целовать, а он не мог пошевелиться! Как она прекрасна! Он готов на все, готов умереть, но Богиня укоризненно качала пальчиком, за прикосновение которого отдал бы все на свете! Но нет, не заслужил. Иногда она являлась обнаженной и это было хуже всего. Вожделение, какого не испытывал никогда в жизни и оно не могло разрешиться даже во сне, даже в мыслях! Утром наступало облегчение. Рвение к Служению поднималось на невиданную высоту, а казалось, куда уж больше! Наверное, так было и у остальных троих рабов. Между собой они почти не общались, а сны не обсуждались совсем. Никогда. Ночные наряды в караул могли бы стать спасением, но после них все равно следовал короткий сон и его хватало.