Иван Лисович - Сага о Падшем Ангеле. Война трех миров.-1

Я не стал отвечать Лэру, потому что и ответить, по сути, было нечего. Я демон, а орден борется с демонами. Зло во мне даже не таится, оно в открытую говорит о себе, как бы насмехаясь. От него не избавиться... Никак.

-Убей меня, некромант, - тихо попросил я.

Лэр встал со стула, подошел ко мне и склонился надо мной, заглядывая мне в глаза.

-Пытаешься корчить из себя героя, малыш? - спросил он.

-Если ты не сделаешь этого, я сделаю это сам.

Лэр громко выдохнул.

-Ты слушал, что я тебе говорил до этого?

-Да.

-Нет, - громко ответил он. - Если бы ты слушал, то до тебя бы дошли мои слова. Вытащить дух демона из тебя я не могу, это правда. Как правда и то, что если ты умрешь, то когда-нибудь этот дух снова завладеет чьим-то телом. И не дай бог это будет какой-то мало-мальски способный маг.

-Но это будет через года, тогда возможно уже найдут способ покончить с этим.

-Все хватит! - разозлился Керан.

Он ударил меня по лицу, а затем схватил руками за горло. Сразу стало остро нехватать кислорода. Мои пальцы сами собой вцепились в руки некроманта и пытались освободить меня. Но это оказалось совсем непросто. Маг физически был достаточно силен. В глазах постепенно начало темнеть

-Прекращай нести чушь, - взревел он, не прекращая душить. - Ничего не изменится, все будет, как и всегда. И не надо показывать свой героизм. Все хотят жить. Тут не бывает исключений! Поэтому не говори, что готов пожертвовать собой просто так. Каждый человек будет хвататься за последний шанс выжить. Потому он и является человеком. А я реально могу тебе помочь решить твою проблему!

Лэр толкнул меня и выпустил из своего захвата. В горле заклокотало, и пришлось немного переждать, прежде чем прийти в себя. Некромант меня едва не задушил. Вот что пугало до глубин души. Умирать и вправду совсем не хотелось.

-Ты можешь изгнать из меня дух? - более тихо и осторожно спросил я.

-Нет. Этого не может никто.

-Ну тогда не понимаю...

-Дослушай меня!

Пришлось замолчать. Некромант разошелся не на шутку.

-Пока ты, скажем так, спал. Я запечатал в тебе силу демона, он не сможет воспользоваться тобой. Более того, есть способ подчинить его. Стать этим самым Кронтом, но сохранив свой разум и волю, а не чьи-то еще. Я могу научить тебя управлять своими чувствами, способностями и эмоциями. Если ты сделаешь это, то останешься самим собой при этом, имея все то, что имеет твой враг.

Подчинить Кронта? Шутил ли он? Вряд ли...

-Но как? - спросил я. - Как ты это сделаешь?

-Пока не уверен. Это уже теперь моя забота. Попробовать так или иначе стоит. Потому что никто не должен жертвовать собой и умирать просто так.

Последнюю фразу Лэр сказал как будто себе. Я не понимал, почему вопрос самопожертвования воспринимался им настолько остро. После произошедшего желание о чем-то говорить еще пропало окончательно.

* * * * *

Сегодня шел дождь. Начавшись еще с утра, сейчас, ночью, он даже и не собирался прекращаться. Обычно в такую погоду людям свойственна сентиментальность. Они часами могут сидеть с зажженной свечой у окна и тихонько грустить. Причем грустить можно о чем угодно: об ушедших из этой жизни близких людях, о неразделенной или потерянной любви, об отсутствии каких-либо радостей или просто так, без повода...

Так или иначе, думая о совершенно разных вещах, в душе этих людей всегда одно и то же чувство - боль. Она узкими стенами жмет со всех сторон, пока воля человека не напрягается под этим давлением и не лопается. Но до тех пор воля эта из последних сил старается бороться.

В небольшом городке уже несколько ночей подряд в домах горят свечи. Родители будто ждут, что их исчезнувшие дети увидят свечение в окне и придут на него, словно на свет божий. Скитаясь там, под проливным холодным дождем, они найдут то тепло, что дарит отчий дом. Но сколько бы мокрые от слез глаза не вглядывались во тьму, они не увидят ничего кроме горя. И тогда загорается вторая свеча, и все повторяется сызнова. Этим людям и невдомек, что уже ничего не будет так как раньше, что все изменится. И о том, как это изменится, во многом будет зависеть именно от их детей. Нет, они этого не знают. Они вообще не знают ничего. Трудно понять, что же хуже: когда тебе сообщат, что близкий тебе человек, твоя частичка души, уже давно мертв и ты поневоле смиришься с этим со временем или же когда, ты не знаешь, жив ли он или нет? Эти люди не знали, но в душе все равно теплилась эта мысль, что все образуется...

Дождь усилился. Огромными каплями он барабанил по крыше, окнам и крыльцу одинокого особняка, что стоял в лесу, словно изгой. Вода сквозь бреши и щели просачивалась внутрь. Она медленно год за годом подмывала дом, заставляя гнить доски и осыпаться стены. Подобно родниковой, она искала все новые и новые пути, желая покорить себе гордое здание. Медленно залив чердак она добралась внутрь...второй этаж... первый и ниже. Дождевая вода капала на лестницу, пол и стекала по стенам. Вот она просочилась ниже, в подвал, где было совсем тихо.