Евгений Щепетнов - Блуждающие тени [СИ]

- Ладно, ладно, помогай давай, а то я опять грохнусь - досадливо сказал я и пошатываясь встал с своего рабочего места. Окинул взглядом стол - телефон не оставил, документы на месте - можно и валить отсюда. Отлежусь с недельку, отдохну, и снова сюда.

Тогда я не знал, что на своём законном рабочем месте я был в последний раз...

Поддерживаемый под локоть начальником, предвкушающим жар песка и холодное пиво в горло, я вышел с ним к логану, втиснутому у входа в сервисный центр. Андрей распахнул правую дверь и следя, чтобы несущиеся по полосе автомашины не снесли нас вместе с дверью, усадил меня на сиденье, захлопнул дверь и пошёл обходить машину спереди.

Сфокусировав глаза на нём, я с отвращением заметил, что на его шее сидит какая-то пакость - что-то вроде слизня, или этакого мешочка, ритмично раскачивающего бока, как будто пьёт из него кровь. От этой твари тянулась нитка ярко-красного цвета, уходящая куда-то вдаль. Андрей невозмутимо уселся за руль, вставил ключ в замок зажигания, завёл автомобиль и только тут увидел мой странный взгляд:

- Ты чего? Чего смотришь на меня, как будто увидел морского змея? Что, поблевать хочешь? Дать мешок?

- Давай...-протянул я нерешительно, потом решился - слушай, Андрей, чего там у тебя на шее?

- А чего у меня на шее - он механически провёл ладонью по затылку, посмотрел на ладонь и с подозрением глянул на меня - чего ты там увидал?

- Ты ничего не чувствуешь? Совсем ничего?

- Да что я должен чувствовать-то? - уже начал сердится Андрей - у тебя что, глюки?

- Наверное - да, потому, что я вижу какую-то тварь, присосавшуюся к твоей шее! - выпалил я, как будто бросившись в ледяную прорубь.

- Ээээ...братец, что-то всё-таки у тебя с головой. Сейчас, как приедешь, ложись в постель, выключай всю муру типа телика и компа и спи - проспишься - будешь как огурчик и никто ни у кого уже не будет сидеть. Если это только не тёлка на коленях...

Машина вывернула в поток и понеслась по полузабитой транспортом улице.

Дорога к дому не заняла особо много времени - через двадцать минут я уже стоял перед подъездом своей пятиэтажки и через минуту медленно поднимался по затёртой тысячами ног лестнице на пятый этаж, где и проживал последние двадцать два года своей жизни вместе с матерью и отцом.

Вернее - двадцать один год вместе с матерью и отцом - последний год мы жили с матерью вдвоём - отец умер после недолгой болезни - сгорел за месяц, врачи сказали, что у него рак толстой кишки. Он несколько месяцев жаловался на боли в желудке, но терпел. А когда обследование показало, что он болен раком - было уже поздно... Мне до сих пор не хватало его и я никак не мог привыкнуть к его отсутствию - вот и сейчас, мне казалось, что он откроет двери и подмигнув скажет: 'Что, сбежал с работёнки? Да наплюй - выкрутимся! Было бы здоровье!' Увы, не дал Бог здоровья, не выкрутились.

Звонить в дверь квартиры я не стал, всё равно дома никого не было - мать работала экономистом в каком-то учреждении, связанном то ли с сельским хозяйством, то ли с собесом и была наверняка на работе. Впрочем - к лучшему: объяснять, что со мной случилось, отбиваться от попыток вызвать скорую помощь у меня совершенно не было сил. Так как опыта болеть у меня не было, то переносил я своё болезненное состояние очень плохо - жизнь была отвратительной, будущее бесперспективным и тусклым, и вообще хотелось умереть.

Под воздействием депрессии я прошёл на кухню, где в шкафчике стояла бутылка коньяка, которую мать использовала для подливания в какие-то торты и печения - так как баловала нас она этим делом редко, а после смерти отца вообще ничего не пекла, так что этой бутылке было минимум года два и я боялся, что она совершенно выдохлась.

Нет, не выдохлась - налив в гранённый хрустальный стакан грамм сто пятьдесят этой гадости, я залпом вылил в себя жгучую жидкость, едва не сфонтанировав, как нефтяная скважина.

Удержав в себе эту пакость, скорее убрал бутылку на место и максимально быстро пошёл в свою комнату, пока стресс и алкоголь не взяли надо мною верх. Плюхнувшись на кровать, почувствовал, как коньяк впитывается в кровь, растворяется внутри меня и одевает мозг тёплым одеялом, отгоняя дурные мысли, депрессию и странные картинки, лезущие мне в глаза. Последнее, что я подумал - отлежусь, всё нормально будет. И уснул.

Проснулся я уже вечером, когда грохнула входная дверь и в квартиру вошла мать. Она прошла сразу на кухню, опытным глазом увидела, что я брал бутылку с коньяком и прибежала ко мне в комнату с трагическим выражением лица: