Олег Авраменко - Звёздная дорога

— Почему «естественно»? — удивилась Анхела.

— Гм… Помимо всего прочего, Монгфинд моя родная тётка, младшая сестра моей матери.

— И ты любил её как женщину?

— Увы, да. Это у нас наследственное… В общем, — торопливо продолжал я, — Хозяйка позволила мне прийти к Источнику без Отворяющего. Она сочла меня в достаточной мере ответственным, и моё сопротивление было сломлено… Если это действительно было сопротивление, а не каприз.

— Хозяйка говорила, что у тебя нет связи… с материальным миром. Она сказала, что теперь я буду твоим Отворяющим, а ты — моим.

— Она объяснила, что это значит?

— Нет, — ответила Анхела с немного смущённой улыбкой. — Но я сама догадалась.

Я тоже улыбнулся и спросил:

— Дейдра рассказывала тебе, как появилась на свет?

— Да. Вернее, намекнула. А что?

— Насколько мне известно, с тех пор больше никто не «безобразничал» в Безвременье. Но для нас Хозяйка сделала исключение.

Анхела взяла меня за руку и пристально посмотрела мне в глаза.

— Кевин, я не могу понять твоего отношения к Хозяйке. С одной стороны, ты восхищаешься ею, но с другой… Что она тебе сделала?

Я тяжело вздохнул:

— Этот вопрос гораздо легче задать, чем ответить на него. По большому счёту, её не в чем упрекнуть. Напротив, она, казалось бы, сделала доброе дело, вернула к жизни женщину, которая давно считалась — и была! — мёртвой. Но… Давай не будем об этом. Сейчас не будем.

— Хорошо.

Мы снова умолкли и молчали довольно долго. Обнявшись, мы стояли возле мраморного парапета, а в центре водоёма всё интенсивнее бил фонтан голубых искр. Прежде спокойная гладь заволновалась — казалось, Источник уже торопит нас…

— Кевин, — произнесла Анхела, положив голову мне на плечо. — Боюсь, я не выдержу бессмертия.

— Его никто не выдерживает. Рано ли, поздно ли, все бессмертные умирают.

— Я не о том говорю. Сейчас мне тридцать три года, и я чувствую себя тридцатитрёхлетней. В восемьдесят лет я буду чувствовать себя на все восемьдесят, пусть даже внешне я останусь молодой. А вот твоя сестра Дейдра, которой биологически уже за сорок, не просто выглядит юной девушкой — молодость бьёт из неё ключом, она юна и телом, и духом. Наверное, это у вас в генах. Я же, не старея внешне, быстро состарюсь внутренне.

— Ошибаешься, — сказал я, поглаживая её густые чёрные волосы. — Это не гены, это чисто психологический эффект. Когда человек знает, что впереди у него долгая жизнь, он не спешит стареть — ни телом, ни духом. Ты очень скоро научишься избавляться от лишнего груза прожитых лет, тебе не нужно будет постоянно оглядываться назад, то и дело ворошить прошлое. Ты перестанешь трястись над каждым днём, как бедняк над медным грошом. У тебя будет неограниченный кредит времени, которое ты сможешь тратить по своему усмотрению, не опасаясь банкротства. Пусть это отдаёт эпикурейством, но такова философия долголетия. А жизненный опыт, мудрость… лишь по прискорбному стечению обстоятельств эти понятия отождествляются со старостью.

— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорила Анхела. — Ведь действительно: давят не прожитые годы, а скорее, осознание того, что с каждым годом тебе остаётся жить всё меньше и меньше. Но когда пассив превращается в актив… Кевин, я вот о чём подумала…

— Да?

— Пройдут годы, десятилетия, люди вокруг нас состарятся, а мы по-прежнему будем молоды. Ладно, какое-то время нас будут считать моложавыми — а потом?

— Потом мы уйдём, и вместо нас останутся наши дети. Они продолжат начатое нами дело, они доведут его до конца. Когда-нибудь люди станут хозяевами Вселенной. Все люди, всё человечество — а не только жалкая горстка колдунов и ведьм.

— Ты идеалист, Кевин, — сказала Анхела. — Ты мечтатель. Но… Сейчас я согласна с тобой. Полностью согласна.

Нас было трое у бурлящего Источника — я, Анхела и тот, кто ещё не родился, но кому было суждено продолжить наше дело.

Нас было трое, и мы были едины. Мы стояли в начале долгой дороги.

Звёздной дороги человечества.

Hélas — «Увы» (фр.).

Merde! — «Дерьмо!» (фр.).

«Вы говорите по-английски?» (англ.).

«Да… Извините, что не говорю по-французски» (англ., фр.).

Mon Dieu! — «Боже мой!» (фр.).

«Такова жизнь, такова история» (фр.).

Уорент-офицер — флотский прапорщик. Не путать с мичманом, который принадлежит к младшему командному составу и сответствует армейскому второму лейтенанту.