Олег Авраменко - Звёздная дорога

— В самом деле? А как называется ваша родина?

— Царство Света. Вряд ли вы слышали о ней.

Софи утвердительно кивнула:

— И правда, не слышала. Но название очень красивое.

С этими словами Софи подошла к визору и, как бы между прочим, прикоснулась к одной из кнопок. Когда в ответ ничего не произошло, на её лице отразилось удивление. Она ещё несколько раз с тем же успехом ткнула кнопку, затем наклонилась и заглянула в гнездо считывающего устройства. Теперь её лицо выражало целую гамму чувств от тревоги и растерянности до досады и раздражения, а на щеках вспыхнул яркий румянец.

Резко выпрямившись, Софи повернулась ко мне и требовательно спросила:

— Где она?!

Благо у меня было время подготовиться к этому вопросу, и я ухитрился не выдать своего замешательства. Стараясь не переигрывать, я с искренним недоумением произнёс:

— О чём вы говорите?

— О записи!

— О какой записи? — невинно осведомился я. — У вас что-то пропало?… Ах да, понимаю. Теперь я вспомнил, что господин де Бельфор производил у пульта какие-то манипуляции.

— А он не включал визор?

— Нет, не включал.

В конце концов, я не солгал. Морис действительно не включал визор, это я включил его, а он лишь выключил и забрал карточку с записью.

Софи облегчённо вздохнула и всё же, очевидно для пущей верности, испытующе посмотрела на меня. Её взгляд вдруг показался мне таким странно-знакомым, что я непроизвольно послал в её направлении тестовое заклятие…

С этим я явно переборщил. И не только потому, что был слегка взвинчен, но также и по той причине, что ещё не успел приноровиться к местным условиям. Из-за интенсивной эксплуатации Формирующие здесь были возбуждены до предела и, образно говоря, гудели, как провода высоковольтной линии при значительной перегрузке.

Впрочем, я не оправдываюсь. Просто объясняю, почему вместо безобидного толчка у меня получился нокаутирующий удар. Софи пошатнулась и, если бы я вовремя не среагировал, упала бы в обморок на пол. А так её падение было более мягким — прямиком в мои объятия.

Подхватив бесчувственную Софи на руки, я несколько минут простоял в неподвижности, потрясённый и обалделый. Потрясён я был своим открытием, а обалдел от того, что держал это открытие в своих объятиях, крепко прижимая к себе. Должен признать, что второе довлело над первым, и я испытывал огромный соблазн сейчас же, не теряя ни секунды, взбежать с ней наверх, запереться в первой попавшейся спальне и чисто по-мужски воспользоваться её состоянием. Лишь неимоверным усилием воли я подавил в себе это недостойное желание, однако не смог удержаться, чтобы не поцеловать её бесчувственные губы.

То ли под воздействием моего поцелуя, то ли просто потому, что прошло достаточно времени, Софи начала подавать признаки жизни. Веки её дрогнули, дыхание стало более глубоким и ритмичным, а щёки слегка заалели.

Я усадил Софи в кресло, а сам сел рядом с ней. Кресло оказалось достаточно вместительным для нас обоих, но недостаточно просторным, чтобы мы могли сидеть, не прикасаясь друг к другу. Мало того, правой рукой я обнимал Софи за плечи, а моя левая рука лежала на её бедре. Я пытался заставить себя убрать хоть эту руку, но все мои аргументы на сей счёт казались мне неубедительными.

Наконец Софи распахнула глаза и посмотрела на меня затуманенным взглядом. Затем смущённо улыбнулась и произнесла:

— Не знаю, что на меня нашло.

«Зато я знаю», — подумал я.

Впрочем, думал я не только об этом. Мои мысли двигались в двух разных направлениях, одновременно и независимо друг от друга. Как сказала бы в шутку Диана, мой мозг переключился в режим реальной многозадачности. Однако мне было не до шуток.

Я думал о своём открытии. Софи оказалась непробуждённой ведьмой. Причём, судя по характерному «эху», у неё был скрытый Дар, унаследованный от отца-колдуна, а её мать была простой смертной. Возможно, её отец был мутантом или сыном (или даже внуком) мутанта, но лично я не верил в существование мутационного Дара. Я не видел ни единого мутанта-колдуна, и никто из тех, с кем я разговаривал об этом, не мог назвать мне ни одного конкретного имени — только «кто-то», «где-то», «когда-то». Я же привык доверять фактам, не полагаясь на слухи.

А факт состоял в том, что Софи — полукровка. Но откуда она взялась? Кто её отец? Неужели Кевин? О, ужас!..

Хотя нет, вряд ли. Из послания Кевина следовало, что он открыл этот мир около пятнадцати лет назад, а Софи сейчас девятнадцать-двадцать, не меньше. Конечно, возможен и такой вариант, что она родилась в другом мире, а в возрасте пяти лет Кевин продал её здесь на невольничьем рынке… Чушь! Кевин псих, но не чудовище. Он обожает всех своих сестёр, даже ненормальную Ди, даже распутницу Алису по прозвищу Из-Рук-в-Руки; по-своему он любит и Пенелопу, хотя сам не признаётся себе в этом. Семья для него святое, и будь у него дочь, он бы души в ней не чаял. В сущности, ты хороший парень, Кевин… но почему я терпеть тебя не могу?…