Райдо Витич - О чем молчит лед

— С рабами не обязательно разговаривать моя Мадуса, — заметил Странник и подал ей странный предмет. Откуда взял, что это — дева не ведала, но уже зная кривой норов нага понимала: дурное он затеял и вещь дурная.

— Это плеть. Вот рукоять, — сунул в руку Дусы обтянутую кожей палку и, зажав своей ладонью руку Дусы, взмахнул ею. Гибкие, как змеи, длинные части ее из кожи сыромятной свистнули в воздухе, устрашая и возмущая.

Ареса два нага схватив хвостами за руки приподняли и растянули спиной к деве.

— С непривычки ловкости мало, — поведал Странник. — Я помогу.

Дуса слова молвить перечливого не успела, как он заставил взмахнуть плетью и ленты ее опустились на спину Ареса. Его крик раздался вместе с криком Дусы. Она вырваться попыталась, но наг сжал ее и дергал руку, стегал мальчика, в кровь сек. Девочка взмолилась:

— Перестань.

И зажмурилась лишь бы не видеть кровь на рубахе Ареса.

— Смотри и учись, — приказал змей.

— Учатся благому!

Странник выпустил ее и подтолкнул к Аресу ближе:

— Теперь сама.

Дуса выпустила плеть из руки, с презрением уставившись на палача.

Тот в ответ глянул на своих и один из нагов опять схватил Афину за ногу, понес раскачивая к скале. Дева закричала:

— Дуса помоги!!.. Помоги сестра!!..

Что оставалось? И как поступить?

— Бери плеть и секи, — приказал наг.

— Не могу, не можно так!.. — заплакала дева. — Погибнуть лучше, чем так-то опуститься!..

— Будь по-твоему, но знай, ты худо творишь.

— Я?!

Странник внимания на возмущение не обратил, засвистел своим что-то. Афину отпустили рядом с Дусой, наг ей на плеть кивнул:

— Придется тебе за сестру поработать.

— Не надо, Финна! — рванулась та к ней, умоляя, но дева глянула на нее недовольно и обвиняюще и подняла плеть. Странник же Дусу схватил, сжал в объятьях:

— Сестра твоя умна, помирать не желает…

— Лучше уж умереть!..

— Да молкни ты! — прикрикнула на нее Афина. — Из-за тебя все!

Дуса сникла, растерявшись, а пока достойный ответ на неправое обвинение искала сестра сеч своего друга начала. Не жалела его. То ли от страха, то ли от не правильности творящегося из себя вышла, била и Дусу кляла. Хуже не было слушать то, видеть, но не избежать выпавшего — наг крепко сторожит, за подбородок держит, заставляет смотреть:

— Гляди, — зашептал. — Сестра то твоя. Узнаешь?

Не узнавала. С ней ли она по ягоды в лес ходила, с ней ли секретами детскими делилась, одной ложкой из мисы хлебала, песни пела да в провалуше тайнами девичьими делилась?

— Довольно, — прервал экзекуцию. — Отдай плеть Аресу, — приказал Афине.

Так и сделала глаза пряча. Арес качнулся, забирая плеть и дева вдруг обняла его, зашептала каясь:

— Не я это, прости. Прости! Она все это, она!

Парень уставился тяжело на Дусу, и ясно стало — ненавидит, винит, не забудет. Обида в душу вошла — не вытравить.

Отчего то, отчего Афине верит? — дева не понимала. Происходящее ввергло ее в немоту разума и речи. Хотелось сказать, да нечего, хотелось оправдаться, а не в чем. Каждый видел что произошло, каждый слышал слова нага и понимать должен был, что он в наказании виновен, он то устроил… Но люд будто оглох и ослеп.

Не на Афину — на Дусу смотрели с неприязнью и презрением, ее обвиняли, ее кляли.

Непонятно. Страшно.

— Обидели тебя Арес, оскорбили. По что? Надобно правду вернуть, так?

Парень неуверенно кивнул.

— Кто виновен, тот твой. Верни ему удары. Смелей.

Парень на Дусу посмотрел:

— Она.

— Она?

Наг засмеялся:

— Мое лишь мне наказывать. Мадуса не полонянка, подруга моя, хозяйка твоя. Коргоной увенчана, королевой через то сделана. Ей миром править, а с ним тобой.

Дева от этих слов дернулась, возмутившись разом и на хозяйку и на подругу, и на выбор Ареса и на то, что наг ее выше всех поставил, на пустяке возвеличил, и тем как черту провел, разделив с родом, кровью родной, миром всем. Он там, она здесь. Он слаб и нагам подвластен. Творят те неправое, а Дуса с ними, заодно, раз подруга, раз коргоной Рарог увенчана. И дивьи теперь ворогами в умах полонян станут вместе с Дусой. И докажи обратное. Хотя видят же все, понимают — полонянка она как все здесь присутствующие и вольна не более чем Арес тот же.

— Вот за то тебя и посекли что сразу то не понял, подругу мою взглядами забижаешь. Должно ли на хозяйку так глядеть? На колени встань и покайся, моли ее о прощении…

— Не надо!..

— Полно, Мадуса. Сказал — будет. Каждый место свое знать должен. Понял ли ты в чьей власти и что делать надобно?