Андрей Астахов - Крестоносец

- Роздолец?

- Можно и так сказать.

- Полукровка, что ль? - Попляй помешал ложкой щи. - Ты сам какого сословия? Воин, пахарь, купец?

- Я путешественник, - с некоторым раздражением ответил я. - А тебе какое дело?

- Да никакого, просто спросил, - Попляй с шумным хлюпаньем втянул в себя еще одну ложку щей. - А идешь откуда и куда?

- Иду с севера в Проск. Еще чего тебе сказать?

- Один, с девкой? Храбер ты больно, - Попляй отложил ложку. - Или смерти не боишься?

- Ее все боятся. Вижу я, ты на деловой разговор не настроен. Что ж, прощай.

- Погодь, не спеши. Оружие откуда у тебя?

- А вот это не твое дело.

- Положим, не мое. Так ты и впрямь собрался мертвяка извести?

- Сначала скажи, сколько заплатишь, а потом поговорим.

- Сколько заплачу? - Попляй запустил пальцы в бородищу, поднял глаза к потолку. - Десять грошей.

- Десять грошей за мертвяка? - не выдержала Домино. - Да за волка больше платят!

- Не лезь не в свое дело, девка, - рявкнул Попляй. - Десять грошей.

- Тогда позвольте откланяться, - с издевкой ответил я и шагнул к двери.

- Эй, постой! - Попляй встал из-за стола, упершись ручищами в столешницу. - Сколько хочешь?

- Домино, сколько попросим? - осведомился я.

- Золотой, не меньше.

- Хо-хо! - Попляй расплылся в людоедской улыбке. - Дупло Божье, а чего не сто золотых? Да за такие деньги хороший охотник всю нежить в Роздоле на пять лет вперед изведет.

- Вот и ищи такого охотника, который на халяву будет работать, - сказал я. - А мы пошли. Привет мертвяку.

В сенях за моей спиной раздался шум, и в избу ввалились пять крепких парней, одетых в доспешные куртки из вареной кожи. В руках у них были боевые топоры и рогатины, на поясах большие ножи. Предводитель команды, белесый молодец лет тридцати, был в шлеме и держал на плече тяжелый утыканный гвоздями ослоп.

- Стоять! - гаркнул белесый. - Меч на пол!

- Чего? - не понял я.

- Меч на пол, чужак! И быстро, не то пожалеешь.

- Это с какой-такой стати я должен меч отдавать? - спросил я, взявшись за рукоять клеймора.

- А закон есть, - пояснил ужасно довольный собой Попляй. - Закон наш что говорит? Что оружие и прочий воинский снаряд могут носить только государевы воины, гридни старшей и младшей дружины, отроки дружинные, слуги вельможных байоров, да воины полчного ряда. Еще стражники посадские и мировые, навроде Каратая. Холопьям же, простым мирянам, мещанству разному, купцам да чужеземцам носить оружие не дозволено. Так что меч у тебя я забираю. По-хорошему отдашь, или по-плохому?

- Забираешь? - Меня захватила бешеная злая ярость. - А попробуй. Может, получится.

- Бей их! - заорал белесый Каратай и вдруг встал, не в силах двинуться с места. С раскрытым на ширину приклада ртом и с занесенным ослопом. Прочие вояки тоже остолбенели, их сковал непонятный ступор. Встали вокруг меня, как идолы, ворочая безумными глазами.

- Смотри, бурмистр, - Домино, про которую я совсем забыл в этой разборке, вышла в центр горницы. Глаза у нее светились зеленоватым пламенем, а разведенные в сторону руки окутывала легкая сизая дымка. - Это называется магический Паралич. Когда действие заклинание прекратится, я испробую на твоих болванах другое заклинание - Враг моего врага. И твои болваны перебьют друг друга, не задумываясь. А заодно тебя прирежут. Хочешь?

- Ведьма! - Бледная как бумага Попляй попятился к дальней стене. - Ах, ты, мммать!

- Итак, будем проливать кровь? - самым зловещим тоном спросила Домино. - Или разойдемся по-хорошему?

- Ууууу, ведьма! - Попляй аж присел от ужаса. - Ладно, ладно! Ступайте!

- Слышишь, Эвальд, он нас отпускает! - На лице Домино появилась такая гримаса, что мне стало жутко. - Нет, это я тебе говорю, неблагодарная тварь: живи! Жри, пей, командуй своей тупой деревенщиной. И никогда не замышляй зло против тех, кто приходит к тебе с открытым сердцем и с предложением помощи. А сейчас...

Домино что-то произнесла, и Попляй охнул. Физиономия у него вытянулась, глаза остекленели. Широкие холщовые штаны бурмистра начали быстро пропитываться мочой.

- Спать! - тихо и очень отчетливо сказала Домино.

Бурмистр, белесый Каратай и его шайка один за другим повалились на пол, и раздался дружный многоголосый храп. Изба главы Холмской администрации быстро наполнилась едким запахом мочи.

- Уходим! - Домино схватила меня за руку, и мы выскочили в сени. Щуплый Мичка шарахнулся от нас, как от зачумленных. Бабы во дворе, завидев нас, начали вопить и разбегаться, лихо перемахивая в своих юбках через низкий плетень Попляева дома. Мы тоже выбежали со двора и припустились по улице в сторону площади.