Андрей Астахов - Крестоносец

- Естественно. На второй день я познакомилась с одной девушкой на рынке, и она предложила мне вместе снимать квартиру. Честно говоря, мне ваш мир не очень понравился. Он безопасный, гораздо безопаснее, чем наш, но слишком уж в нем много шума и грязи. И еще, мне было трудно общаться с другими людьми. Ты первый, к кому я почувствовала доверие.

- Ладно, ладно, - проворчал я, очень польщенный словами Домино. - Передохнули, топаем дальше.

Хоть клеймор и весил от силы килограмма два вместе с ножнами, но таскать его в руке было неудобно - достаточно длинная штука. Если повезет наткнуться по дороге на добрых людей, надо бы раздобыть какой-нибудь ремень и приспособить оружие для транспортировки за спиной.

Эх, Андрей Михайлович, дорогой, не хотел я становиться твоим наследником, а пришлось. Что за сволочная штука жизнь!

И даже думать не хочется, что кто-то будет носить этот меч после моей смерти.

Стук топора о дерево мы услышали задолго до того, как увидели дом - добротный деревянный сруб, крытый соломой и окруженный срубными же пристройками. Высокий, почти в рост человека плотный плетень мешал разглядеть того, кто орудовал во дворе дома топором.

- Постой-ка здесь, - предложил я Домино, а сам, положив правую ладонь на рукоять меча, направился к дому.

Учуяв меня, яростно забрехала собака - судя по тембру лая, очень даже немаленькая и сердитая. Стук топора затих. Я подошел к плетню и заглянул за него. Во дворе, усеянном щепками и овечьим горохом, перед домом, красовалась внушительных размеров поленница, а подле нее стоял невысокий краснолицый старик с козлиной белоснежной бородкой и буйной курчавой шевелюрой, стриженной в скобку. У его ног громоздилась куча свеженарубленных дров, а в колоде торчал большой топор.

Определенно наш, российский пейзаж. И дед, безусловно, русского, точнее старорусского образца. Эдакий кержак в домотканой рубахе и овчинной безрукавке. Странно, может быть, мы с Домино выбрались из этого самого чертова Пакс?

- День добрый, отец! - крикнул я, стараясь перекричать здоровенного волкодава, рвущегося с привязи в другом конце двора. - Бог в помощь!

- Чего? - Старик приложил ладонь козырьком ко лбу, рассматривая меня.

- Бог в помощь, говорю. Не пустите ли путников передохнуть?

- Каких еще путников? - Старик немедленно выдернул колун из колоды. - Никого не ждем, никого не привечаем.

- Шел я тут с родственницей своей в город, да заплутал, с дороги сбился. Не скажешь, что это за место?

- Дом это мой, вот что за место, - буркнул старик. - Погодь, собаку пойду уйму.

Я дождался, когда дед, заперев своего четвероногого защитника в овин, вернулся обратно - опять же с топором в руке, видно, не доверял мне.

- Говоришь, в город шел? - осведомился дед с энкаведешным прищуром.

- Ага. Сам-то мы не местные, издалека, вот и потеряли дорогу. Ходим весь день кругами, слава богу, рубку твою услышали.

- Одежка у тебя чудная. Ты ведь не из роздольских будешь?

- Да можно и так сказать.

- А по-нашему чисто говоришь, - зловещим тоном заметил старик.

- Говорю, чего уж.

- А сродственница твоя где?

- Тут, в рощице ждет. Собаку твою боится.

- А может, чего другого боится?

- Другого? - Я вопросительно посмотрел на старика. - Чего же именно?

- Стой тут, - велел дед и ушел в дом.

Не было его довольно долго. Я уже испугался, что из дома сейчас покажется эдак дюжина крепких дедовых домочадцев, сынов, зятьев и сватьев, и начнется подробный допрос с пристрастием и рукоприкладством, но старик вернулся один. С неизменным топором в правой руке и с вязанкой чеснока в левой.

- На-ка, съешь, - сказал он, оторвал от вязанки одну головку и бросил мне через плетень.

- Это еще зачем?

- Ешь, говорю.

- Ты чего, думаешь, что я упырь? Так упыри днем не ходят, дедуля.

- Много ты знаешь об упырях, теля молочный! Жри чеснок, кому сказано!

Я поднял головку, отломил зубок, очистил от шелухи и надкусил. Чеснок был адской ядрености - не иначе, дедок его регулярно поливал концентрированной серной кислотой вместо воды.

- Чего, хорош чесночок? - осведомился старик.

- Воды... воды дай!!! - заорал я, ладонью нагнетая воздух в пылающий рот.

Старик кивнул, молча ушел и вернулся с большой кружкой кваса. Я залпом опорожнил кружку и только после этого смог перевести дыхание. И с тоской подумал, что альтернативная реальность никуда не делась. Но все равно, чужой мир, по крайней мере этот его угол, до ужаса похож на Россию...