Алла Рут - Агентство Аргентина

- Ночует, наверное, на постоялых дворах, питается, как попало, - продолжала Алина. - Может, он когда-нибудь вернется, а?

В ее голосе прозвучала надежда.

Ява повернулся к Цолери.

- Это ты добыл Кемену сведения о ламиях?

Тот кивнул.

- Я. Прости, что не сказал вам: Кемен потребовал, чтобы я молчал, пока не выяснится точно. Но когда мы разобрались, было уже поздно: Ньялсага уже находился во власти ламии.

Он взглянул на Яву.

- Я боялся, что это будешь ты.

- Долго же вы разбирались! – бросила Алина. – Нужно было прийти, поговорить! Ньялсага бы понял!

Цолери медленно покачал головой.

- Нет. Человек, очарованный ламией, опасен, поэтому мы ничего не могли вам сказать. Вы могли невольно выдать себя и тогда…

Он умолк.

- Что? – напряженным голосом спросила Алина.

Цолери поколебался прежде, чем ответить.

- Влюбленный в ламию человек убьет любого, если заподозрит, что тот хочет навредить ей. Он становится сам не свой, ламия кажется ему смыслом всей его жизни.

Алина тряхнула головой.

- Нет, - твердо сказала она. – Ньялсага ничего бы нам не сделал. Никогда!

Цолери взглянул на нее в упор.

- Ньялсага – нет. Человек, очарованный ламией – да.

И, видя, что Алина хочет возразить, добавил:

- Я видел, как брат убивает брата, друг – друга, мать – сына. Поверь, так и произошло бы. Ламия полностью подчиняет себе человека.

Алина подавленно умолкла.

Ява подумал, что самое время спросить у Цолери еще кое о чем.

- Там, на берегу, когда Свора исчезла… твой разговор с Кеменом насчет какого-то договора… Кемен сказал, что теперь вы в расчете. Это он о чем?

Цолери долго нее отвечал.

- Давняя история, - сказал он тогда, когда Ява уже решил, что ответа так и не дождаться. - Из другой жизни. В той жизни мне довелось встретиться с Хэрвеллом.

- С предком Кемена?! – удивленно воскликнула Алина.

Цолери кивнул.

- Мы сражались на одной стороне, уничтожая нечисть, которая заполоняла тогда эти земли. Мы были заодно, но…

Цолери замялся.

- Хэрвелл ненавидел не только вампиров и химер. Оборотней он тоже не жаловал, терпел лишь потому, что у нас с людьми имелись общие враги. И как-то раз… - он снова запнулся. - Хэрвелл спас мне жизнь. Взамен он связал меня клятвой из тех, что подписывают собственной кровью. Я лишался свободы и должен был служить Хэрвеллам до тех пор, пока последний из их рода живет на земле.

Ворон, сидевший на оградке, вдруг встрепенулся, съежился и словно растаял в воздухе. В следующий момент вместо птицы появился коричневый хорек с белой полосой на морде. Цепляясь лапками, он ловко пробежал по оградке и замер возле Цолери.

Ява припомнил кое-что:

- Я слышал, что нет большего унижения для оборотня, чем подобная клятва?

Глаза Цолери блеснули зеленым огнем.

- Да, Хэрвелл знал, как отравить жизнь. Волки – не собаки, они никому не служат! По счастью, Кемен не часто вспоминал об этом договоре. Он лишь велел, чтобы я никогда не вмешивался в истории с «попаданцами», даже, если среди них окажется оборотень.

Ява сдвинул брови. Какая-то мысль мелькнула у него в голове и эта мысль заставила его пристальней взглянуть на Цолери.

- Погоди-ка… но ведь со смертью последнего из Хэрвеллов ты получил бы свободу? Ведь попади Кемен в лапы Гинзоги, она прикончила бы его, так?

Цолери кивнул.

- Значит, ты мог бы просто не приходить на берег и не вступать в поединок? Дождался бы, пока Гинзога заберет нас, прихватит Кемена - и вот она, свобода?

Деберхем, в обличье хорька, возмущенно фыркнул.

- Но ты пришел, – проговорила Алина, вспоминая события поединка. – Пожертвовал свободой ради нас?

Цолери молча пожал плечами.

Ява посмотрел на дорожки, затянутые туманом, на тусклые кладбищенские фонари.

- У Кемена по-прежнему есть власть над тобой?

- Была, - ответил Цолери. - До сегодняшнего дня.

- А что произошло сегодня?

- Кемен аннулировал договор. Утром зашел ко мне в лавку и отдал бумагу, подписанную мной и Хэрвеллом много лет назад.

Он посмотрел на хорька, неподвижно сидевшего на ограде из металлических прутьев.

- Теперь мы свободны и можем, наконец-то, расстаться. Наша связь рухнула.

Ява и Алина переглянулись.

Хорек тихо пискнул, робко подобрался поближе к Цолери и замер, уставившись на него.

- Хамское животное, - пробормотал он, не глядя на зверька. – Ты ведь никогда от меня не отстанешь, верно?

Он вздохнул и осторожно погладил хорька.

- Ньялсага считал, что у вас с Дэберхемом одна душа на двоих, - вспомнила Алина.