Олег Шелонин - Подкидыш

— А ты, оказывается, принцесса с приданым, — прошептал Вепрь. — Вот свезло так свезло. — Парка на его груди зашевелилась, и оттуда высунулась курчавая головка малышки. — Ну-ка, глянем поближе.

Корнелиус двинулся вглубь пещеры, и тут под ногами его что-то хрустнуло. Он опустил глаза. Это был кусок скорлупы драконьего яйца. Только цвет скорлупы у этого яйца был почему-то не белый, как у всех нормальных драконов, а желтый.

— Похоже, у подруги нашего Беллаххха совсем недавно дракончик вылупился. Хотя… почему недавно? Она ж уже два года как погибла. Так, а где же тогда дракончик?

Малышка под паркой заерзала на его груди, и до Вепря наконец дошло.

— А все-таки ты мне удружил, святой Вортан! Ну и что я теперь с этим чудом делать буду?

Шестнадцать лет спустя

— Стальной клинок доблестного рыцаря Роланда срубил гребень султана негодяя! — декламировал граф Ларс де Росс, азартно размахивая мечом.

Его наставник, легко отбив атаку, отступил на шаг.

— А что, здорово звучит. — Ларс бросил меч на землю, громыхая доспехами, подбежал к столу, на котором лежали письменные принадлежности, скинул бронированную перчатку и схватился за перо.

Забрало шлема клацнуло, перекрывая обзор. Юноша нетерпеливо сорвал шлем с головы и макнул перо в чернильницу.

Наставник юного графа энергично сплюнул, повернулся к креслу-качалке, в котором в тени раскидистого клена сидел могучий седоусый старик, мрачно наблюдая за тренировкой сына.

— Ваше сиятельство, — взмолился наставник, — хоть вы образумьте его. Во-первых, я не негодяй…

— Сейчас будешь, — успокоил его Ларс, азартно строча что-то на бумаге. — По моим задумкам, Роланд должен будет получить от противника подлый удар. Без этого следующая сцена не получится. — Из-под пера юноши веером летели чернильные брызги. — Подлый удар… подлый удар… — Ларс перестал издеваться над бумагой и задумался. — А какой ему нанести подлый удар так, чтоб он и жив остался, и сильно не поранился? Мне его до финала живым довести надо. Опять же любовный политес со спасенной девой…

— Я помогу тебе. — Старый граф покинул кресло, поманил Ларса пальцем к себе и, как только груда железа, внутри которой трепыхался его сын, с металлическим лязгом дотопала до него, кротко попросил: — Развернись.

Ларс послушно развернулся и тут же грохнулся на землю, получив увесистый пинок в бронированный зад.

— Считай, что ты получил свой подлый удар. Нет, ну сколько можно терпеть? Ты кто, воин или писарь?

— Я писатель, — пропыхтел юный граф, пытаясь подняться.

Пока что получалось плохо: доспехи скользили по плитам, устилавшим двор.

— Прочел я пару глав, не поленился. Бумагомарака ты, а не писатель! Жизни не знаешь! Да если нормальный человек попытается хоть один подвиг твоего Роланда совершить, его потом ни один лекарь с того света не вытащит, а он у тебя ни одной царапины не получает! Вот скажи мне, дубина стоеросовая, как можно в полном облачении рыцаря, да еще со спасенной из заточения маркизой на руках, спрыгнуть с крепостной стены двадцатиметровой высоты, попасть точно в седло своего коня и скрыться в лесу?

— Па…

— О Роланде твоем и маркизе я уже ничего не говорю, — продолжал бушевать Жан де Росс, — но на чем их трупы сумели ускакать?

— Па, это был черновой вариант. Как он к тебе вообще попал?

— Да твои бумаги по всему замку разбросаны!

— Успокойся, па. Я потом заменил жеребца стогом, который щипал его конь, и доспехи с Роланда снял, чтоб ему легче прыгать было…

— А больше с него ничего не снял? А может, твой Роланд и маркизу успел раздеть догола, одновременно отбиваясь от стражи? Тьфу! Жизни ты не знаешь!

— А вот и знаю!

— А вот и нет! Витаешь где-то в облаках.

— Спорим, что любой из его подвигов запросто сам совершу?

— Ну да, — фыркнул отец. — Выйдешь в одиночку против дракона с одним мечом, гоп-шлеп — и готово! Кстати, а как твой Роланд собирался одним мечом дракона одолеть?

— Ага! Не знаешь! Это потому, что он хитрость применит, а какую — не скажу. Это во второй книге будет. Но в одном ты прав.

— В чем?

— В том, что пора мне жизнь узнать.

Ларс сумел-таки подняться, сердито тряхнул головой и двинулся к выходу из парка.

— Э, ты куда, сынок? — заволновался старый граф, сообразив, что на этот раз он, кажется, перегнул палку.

— Подвиги совершать. Ждите меня обратно со шкурой дракона. Слово даю — добуду.

Жан в полной растерянности уставился на запакованную в железные латы спину удаляющегося сына. Ему очень хотелось кинуться за ним, остановить, отговорить… по скулам старого графа пошли желваки, но сам он не тронулся с места. Если дворянин дал слово, то обязан выполнить его. Иначе позор и бесчестие. А это страшнее смерти.