Юлия Морозова: Дорогами Пророчества

— Рель, ты чего? — жалобно спросила Эона, потирая ушибленную макушку.

— Ничего. Вставай, приехали уже.

В этот момент работа мужичка дятлом тоже возымела действие: заскрипел тяжелый засов, дверь медленно отворилась, обдавая нас волной ошарашивающих звуков и запахов. В освещенном дверном проеме возник здоровенный детина с взведенным арбалетом.

— Деньги есть? — негостеприимно поинтересовался он вместо приветствия.

Рен Темрин с готовностью продемонстрировал увесистый кошель.

— Приехали, — счастливо выдохнула моя спутница. — Кирина нас, поди, заждалась уже.

Знали бы мы как.

— Девочки!!! — разнесся по корчме оглушительный нетрезвый вопль. — Ой-ой! Подождите! Сейчас я пароль скажу! Вам же куда-то было надо... Сейчас-сейчас... В нужник?.. Нет?.. К костоправу?.. Тоже нет?.. О, на рынок!!! Угадала? Да? Не ходите. Давайте лучше выпьем...

Утро выдалось свежее, ясное. Небо без единого облачка в квадрате распахнутого окна предвещало хороший, не по-осеннему жаркий день. Снизу доносились постукивание глиняной посуды и умопомрачительный аромат свежеиспеченного хлеба. Я весело сбежала по ступенькам, размышляя о том, что наступающий день действительно обещает быть очень славным.

Внизу было малолюдно. Пара нетрезвых мужичков да Кирина, гипнотизировавшая пустую столешницу. Выглядела девушка, прямо скажем, не цветуще: грязные темные волосы сально поблескивали, а кожа серела прямо в тон с ленцой помытому полу.

— Доброе утро! — Я шлепнулась на соседний стул и призывно махнула скучающей у стойки девице в клетчатом переднике.

— Кому доброе, а кому навыворот, — сдавив виски запястьями, процедила Кирина. — Эона где?

— Спит наверху. — В этот момент к столику подошла разносчица. С опаской косясь на неранку, так и не поднявшую взгляда от столешницы, она приняла заказ и поторопилась удалиться на кухню. — Ничего, что мы твою кровать заняли? Просто с пола вставать ты наотрез отказывалась...

— Пустое. — Оборвала меня темноволосая, страшась резко мотать головой. — Что так долго добирались? Я уже почти начала волноваться.

На удивление шустро возвратившаяся служанка сгружала с подноса заказанную снедь, с интересом прислушиваясь к нашей беседе.

— Заметно, что «почти», — поддакнула я. — Судя по разговорам, корчма третий день на ушах стоит.

Кирина усмехнулась. Вернее, попыталась. Потому что, увидев, как перекосило неранку, разносчица, не пересчитывая, сгребла деньги со стола и шмыгнула обратно к стойке. Трясущейся рукой темноволосая ухватилась за стакан с рассолом, отхлебнула немного и тут же поставила его на место.

— Хмарь забери, что ж я вчера такого выпила, отчего мне сегодня так плохо?

— Как мне кажется, главный вопрос здесь не «что?», а «сколько?».

— Ну и сколько?

— Точно не скажу. — Я пожала плечами, удивительно напоминая сама себе Верьяна. (Интересно, долго еще я буду его всуе поминать?!) — Когда мы вчера приехали, ты уже была пья... хм... солидно навеселе и вовсю убалтывала какого-то кривоногого, раскосого мужичонку побрататься...

— Побрататься? — полузадушенно просипела неранка. — С мужчиной?!

— Угу. — Злорадный смешок: не все же мне одной попадать в дурацкие ситуации. — В смысле, наверное, посестриться... Кирин, как там это у вас, на Острове, называется, а?

Разнесшийся по залу страдальческий стон, подобно удачно проведенному ритуалу экзорцизма, изгнал из корчмы всех прочих посетителей.

— Что еще я говорила?

— Ты громко и очень убедительно требовала сию же минуту подать тебе нож, дабы провести церемонию по всем правилам. К сожалению, ни один из принесенных не подошел. — Я придирчиво осмотрела стену, утыканную не понравившимися Кирине ножами. — И чем они тебе не угодили? Вон тем тесаком для рубки мяса из любого мужика не то, что сестру, святого можно сделать...

Первый раз за это утро неранка подняла на меня мутный взгляд. Ее воспаленные, с полопавшимися сосудами глаза с трудом сфокусировались на моей переносице.

— Рель, могу я тебя кое о чем попросить?

— Разумеется, — великодушно разрешила я.

— Будь добра, заткнись.

« Сумеешь? » Легко.

Ради нашей долгожданной встречи я была готова еще и не на такие жертвы.

Жаркое марево разлилось по степи. Будто и не было последних дней холода и непрерывных дождей. Выстеленная ковылем степь тянулась до самого горизонта, где неясными тенями скорее угадывались, чем вырисовывались очертания гор.

Мы тащились по сухой, крошащейся под сапогами колее, Кирина знает куда, начиная с полудня. Светловолосая тарахтела почти беспрерывно, повествуя о наших злоключениях.