Николай Бородин - Хозяин Пророчества

Альтемир, одним прыжком преодолев последние десять ступенек, взлетел на край лестницы и, запалив над собой сияющую арку из солнечного света, громогласным, пробирающим до костей голосом возвестил:

— Пришла ваша смерть!

Словно в ответ из вершины пирамиды в небо ударила черная молния, взорвав воздух вокруг себя, и с постепенно затихающим воем унеслась на восток. Альтемир, выдержавший это удивительное явление с поистине каменной невозмутимостью, обратил взгляд вниз и застыл в некоторой нерешительности. Сетэль, вскочившая на ступеньку рядом с ним спустя мгновение, быстрее сориентировалась в обстановке и, нежно взяв человека за запястье, заметила:

— Из тебя получается чудесный специалист по связям с общественностью, милый.

Кьяр согласно кивнул:

— А вот это уже то самое слово! Прямо в точку!

На этом взрыв остроумия и закончился. Вершина пирамиды выглядела ровной, белой и какой-то нездешней. Эта белизна была такой, что никто, даже горящий жаждой деятельности паладин, не рискнул бы ступить на нее. Здесь не существовало теней, отблесков, всего того, что присуще привычным живым поверхностям, зато блазнилось какое-то ожидающее, едва ли не засасывающее ощущение в воздухе. Словно что-то должно было случиться. Воцарилась тишина, битва была окончена — вот только с каким результатом?

Затем совершенно беззвучно, что только подчеркивало необычность происходящего, внутри белой поверхности пролегли волосяные черные линии, обрисовывая контуры ступенями уходящей вниз опрокинутой пирамиды и одинокой фигуры, в которой можно было узнать Наран-зуна. Сразу же появилась перспектива, но жизнью все еще и не пахло, даже когда совершилась вторая беззвучная метаморфоза и все плоскости обрели оттенки серого. Появились тени, словно только сейчас солнечный свет достиг своей цели. И лишь в третью очередь проступили цвета, а вместе с ними родилось и движение.

Вождь орков стоял посередине лестницы, задумчиво поглаживая мирно дремлющий в его ладонях огонек охотника, и очень внимательно смотрел на дно ямы. Совершенно пустое, как можно было убедиться. Но было в его взгляде нечто такое, что заставило Харад-аля предупредительно поднять руку, гася возможные победные настроения. На краткое мгновение воцарилась тишина, а затем дно ямы пропало, просто истаяв в воздухе, и открыло вертикально уходящую вниз четырехгранную шахту. И из нее доносились звуки, свидетельствующие о чьих-то попытках оттуда выбраться. Судя по всему, кто-то цеплялся за стенки шахты, отталкивался и прыгал вверх, снова и снова повторяя эти движения, и сии мощные удары приближались. Заглядывать в дыру по очевидным причинам никому не хотелось, да и не нужно было, ибо Оцелот уже создал следящее заклятие, мысленно усмехнулся увиденному и поделился своим знанием с остальными.

Добравшись почти до самого верха, грохот затих на мгновение, а затем, подобно заряду из огнестрела, из шахты вырвалось нечто. Маги, привычные к восприятию явлений на сверхвысоких скоростях, успели отлично разглядеть диковину, но тем не менее опешили. Только Радимир сохранил каменную невозмутимость и пошевелил своих спутников:

«Спокойно спускаемся. Опасности нет… по крайней мере, пока».

Шахта тем временем закрылась. Вырвавшееся из нее нечто оказалось неожиданно шустрым и обитаемым куском скалы с торчащими в разные стороны конечностями. Еще в воздухе диковина подобрала их под себя и бухнулась на поверхность, приняв вид совершенно обычного и вполне невинного камня.

На скале возвышалось кресло, в котором изящно умещалась девчушка лет тринадцати, со спадающими до плеч светлыми, почти белыми волосами, в длинном черном платье, отстраненно поигрывающая белоснежным черепом. Человеческим, было ясно с первого взгляда.

Альтемир обратил недоумевающее лицо к демонессе, и та, внутренне порадовавшись этому (она читала, что тому, к кому инстинктивно обращаются за помощью, действительно доверяют), спокойно проговорила:

— Видишь, дорогой, все в порядке. Тут не с кем воевать.

Паладин тем не менее независимо хмыкнул, уверенно, но не жестко вынул руку из пальцев Сетэли и решил пока не гасить полыхающее на его ладонях солнечное пламя.

Семеро двинулись вниз по лестнице, сохраняя подчеркнутое спокойствие. Девочка, сидящая на скале, пару секунд смотрела на них в упор, потом рассмеялась и, переложив череп в левую руку, слегка крутанула правой кистью в воздухе. Из небытия явилась простая черная трость, украшенная набалдашником в виде еще одного черепа, искусно выполненного из серебра. Затем волшебница встала во весь рост, только подтвердив первое впечатление о себе: выглядела она именно как подросток, едва вышедший из периода физической угловатости.