Мерри: 9 1/2 недель

Из дневника Гарри Поттера (27 июня, 20:00)

Сегодня Дамблдор – чтоб ему ни пастилы, ни лимонных долек! – отправил нас за маггловской одеждой и прочим барахлом. Сначала я сдуру даже обрадовался: до меня только тогда дошло, что я наконец-то смогу избавиться от Дадлиного тряпья. И вообще прикупить себе всякого по мелочи. Поэтому как только мы добрались до Гринготтса, я предусмотрительно снял денег с запасом: точно знаю, от Снейпа на карманные расходы потом все лето не допросишься. Увидев, сколько я взял, он прищурился, но смолчал.

Потом мы зашли в «Дырявый котел» и сняли комнату – переодеться. Я специально подобрал лучшее, что у меня на тот момент было: старые перешитые Роновы джинсы и размахаистая футболка. Все остальное точно еще страшнее, а так хоть за хиппи сойду. Но Снейпа при виде меня так перекосило, будто я собрался ходить по городу в чем мать родила. Сам он, разумеется, был во всем черном: брюки, рубашка, лакированные ботинки... (Интересно, где он все это взял?) Но это еще цветочки. Едва мы переоделись, как из ванной выпорхнула Тонкс в обтягивающих синих брючках и полурасстегнутой – аж до пупа! – оранжевой рубашке, из-под которой виднелся ярко-желтый лифчик. Снейп невольно сглотнул, и даже меня проняло.

– Тонкс, – говорю, – на тебя сбегутся все мужики в Лондоне. Ты почтенная замужняя женщина с ребенком, имей совесть!

В глазах Снейпа мелькнула почти что благодарность, но потом он увидел, что я на него смотрю, и саркастически хмыкнул:

– Вот уж не дума, что у тебя Эдипов комплекс, По... – он запнулся, и в его голосе появилось злорадство: – Джеймс...

Вот, думаю, скотина! А он продолжает:

– Элис, дорогая , я не выпущу тебя на люди в таком виде! Будь любезна, перестань демонстрировать окружающим свой бюст!

Тонкс надулась, но рубашку все-таки застегнула, и мы наконец отправились в маггловский Лондон.

* * *

Снейп был невыносим.

Человек, который к сорока годам не научился мыть голову, просто не имеет права так придирчиво относиться к одежде!

В торговом центре мы провели часов семь или восемь. И большую часть из них Снейп нудел.

Он придирчиво изучал все вещи на просвет, на запах и на ощупь. Он запугал всех продавщиц. Он старательно различал десятки оттенков черного цвета. Я, набравшись храбрости, попытался ему напомнить, что южная Англия не Шотландия и что летом там бывает жарко. Он зашипел, как конфорка, на которую выплеснули воду. Я заткнулся. Ничего, в конце июля он запоет по-другому...

Наконец через два с лишним часа я заметил, что Тонкс куда-то подевалась, и понял, что это мой шанс.

– Папа , – говорю я, – у нас мама пропала.

– Ну и слава Мерлину, – буркнул Снейп себе под нос: тихо, чтобы магглы не слышали, но с таким чувством, что я его почти что пожалел.

– Ты представляешь, что она себе сейчас купит? – поинтересовался я. – Что-нибудь лиловое в желтые попугаи. Или, наоборот, желтое в фиолетовые обезьяны?

Снейп представил себе это и аж позеленел. Продавщица, молоденькая и симпатичная девушка, тихонько хихикнула. Наверное, она не в первый раз такое видела. Я подумал, что мы, должно быть, производили впечатление типичной богатенькой семьи: папаша-сноб, сумасбродная мамаша безо всякого намека на вкус и избалованный сынок. Мне стало смешно, и я тайком подмигнул продавщице.

– Ты иди, – предложил я «папаше», – а я тут быстренько сам справлюсь. Я вас потом найду.

Снейп пробурчал что-то невнятное, стремительно расплатился за все свои чернющие шмотки и помчался куда-то в направлении секции женской одежды.

Вот таким образом я и получил – впервые почти что за 17 лет – возможность нормально пройтись по магазину. Еще два с чем-то часа спустя я обзавелся обширным гардеробом, CD-плеером и парой десятков дисков, после чего отправился разыскивать своих непутевых «родителей». Они отыскались в отделе женской косметики.

Зрелище было незабываемое. Снейп стоял у прилавка с затравленным выражением лица, увешанный свертками, сумками и пакетиками, а Тонкс, очевидно, вошла в роль жены богатого сноба, потому что она совала ему под нос одну склянку духов за другой и требовала, чтобы он оценил букет. Снейп, как и следовало ожидать, страдал – тихо, но от этого не менее демонстративно. Продавщицы вокруг давились со смеху.

Потом Тонкс не то совсем увлеклась, не то решила отомстить за вчерашнее, потому что она схватила Снейпа за руку и поволокла его в сторону отдела женского белья. На лице Снейпа застыл неописуемый ужас: по-моему, он Волдеморта меньше боялся. Во мне проснулась мужская солидарность.