Елизавета Дворецкая - Перст судьбы

— Добудем! Честь и славу добудем с Перуном!

— Собирайся ко мне всяк, в ком дух Перунов жив! Кто может, сам иди, а кто не может — сыновей да братаничей собирай! Дорога ведь дальняя, товары у нас дорогие, дружина нужна сильная, чтобы в чужих землях честь и славу добыть!

— Все пойдем! За нами дело не станет!

Старейшины расползлись с пира, затянувшегося почти до утра, с великой новостью: князь Вольга провозгласил поход в Киев, к торгам греческой земли. Даже протрезвев и придя в разум, нарочитые мужи не нашли причин возразить. Они же сами давно мечтали найти подходящие пути сбыта для своих мехов и прочего. Торговые гости из Варяжского моря не давали серебра и не привозили хлеба, который нужен был при частых здешних неурожаях. Все это приходилось покупать в Ладоге и дальше на юге, платя лишнее обротистым варягам, а в последнее время и ладожанам. Сами же знатные кривичи хотели, чтобы Вольга наладил связи с Киевом, откуда можно получать и хлеб, и серебро, и цветное платье. И вот наконец он решился на союз с Аскольдом киевским, необходимость в котором давно назрела. Обрадованные старейшины намекнули, что, вероятно, и за свадьбой теперь дело не станет, что Вольга охотно подтвердил.

— Или жив не буду, или года не пройдет, как будет в Плескове княгиня, бела лебедь, зоря ясная! Перуном и Ладой клянусь! — объявил он, потрясая пивным рогом, чем вызвал целую бурю радостных криков.

Прошло несколько дней: Одд советовал дать плесковичам время привыкнуть к новостям, прежде чем развивать успех. Старейшины перетряхивали свои клети, осматривали и пересчитывали меха, пригодные для продажи, примеривались, кого из семьи послать с князем, сколько людей и как снарядить. А Вольга тем временем продолжал делать дело, но уже не так громогласно. Через своих товарищей из ближней дружины он запустил сомнения: а не опасно ли князю уходить так далеко и надолго? Не увидит ли изборский князь Дедобор в этом удобный случай, чтобы захватить Плесков? Все прекрасно знали о том, что плесковский княжий род чуть ли не все триста лет своего существования соперничает с ближайшим соседом, изборским родом. Странно было, что это острое соперничество до сих пор не истребило одного из них, тем более что Плесков и Изборск находились всего-то в каком-то дневном переходе один от другого. Спасало их примерное равновесие сил: плесковские князья владели выходом в Варяжское море и путями на восток, а изборские — на юг, к Западной Двине и полотеским кривичам, с которыми зачастую заключали союз. Плесковский род предпочитал искать союзников среди ильмерских словен, через которых получал выход на восточные страны, если отношения с Изборском не позволяли ему пользоваться путями на верхний Днепр.

Но едва ли за триста лет нашлось бы хоть одно поколение плесковских и изборских князей, которые не жаждали бы объединить всех западных кривичей под своей властью. Некоторым это удавалось, но не надолго. Борьба шла с переменным успехом, но редко когда совсем затихала. Иной раз двум князьям удавалось породниться, обменяться дочерями или сестрами, но уже следующее поколение кидалось с удвоенной яростью драться за наследство общих дедов. Князь Дедобор в свое время стремился взять в жены Любозвану, старшую сестру Вольги, но Судислав предпочел выдать ее за сына словенского старейшины Вышеслава — он не собирался давать соперникам заложницу в лице своей дочери и одновременно связывать себе руки родством, которое только помешало бы прекратить застарелую вражду.

Посеянные семена дали свои плоды. Тревожные разговоры не умолкали: все хорошо помнили, как всего год назад князь Дедобор приходил сюда с дружиной и предлагал Плескову себя в князья вместо «отрока», как он презрительно именовал Вольгу. Но готовый к такому обороту «отрок» успел собрать дружину не меньшую, к тому же пригрозил Дедобору гневом своей ильмерской и ладожской родни. Собранное вече отвергло притязания Дедобора, и он ушел восвояси. Но теперь всем казалось почти решенным и неизбежным, что он немедленно вернется, как только узнает, что Вольга убрался в такую даль и увел почти всех мужчин, способных сражаться. Как быть?

Этот вопрос старейшины сами задали Вольге на очередном пиру. В последние дни они каждый вечер собирались к молодому князю, чтобы обсудить подготовку к походу.

— Нам ли, внукам Перуновым, спрашивать? — Вольга сидел во главе стола подбоченясь, будто все известные племена уже лежали у его ног. — Пусть бабы кудахтают, как быть. А мы дело делать будем. Войско собираем? Собираем. Пусть Деденя покуда думает, что на Киев ополчились и скоро уйдем. Пусть там свои ручонки загребущие потирает. А мы по пути в Киев и к нему завернем. Тут недалеко, дорогу чай знаем.